Стихотворения 1909 года

Какая дивная картина
Твоя, о, север мой, твоя!
Всегда бесплодная равнина,
Пустая, как мечта моя!

Здесь дух мой, злобный и упорный

Тревожит смехом тишину;
И, откликаясь, ворон черный
Качает мертвую сосну;

Внизу клокочут водопады,

Точа гранит и корни древ;
И на камнях поют наяды
Бесполый гимн безмужних дев;

И в этом гуле вод холодных,

В постылом крике воронья,
Под рыбьим взором дев бесплодных
Тихонько тлеет жизнь моя!

Март 1909

«Ты в комнате один сидишь…»

Ты в комнате один сидишь.

       Ты слышишь?
Я знаю: ты теперь не спишь…
       Ты дышишь и не дышишь.

Зачем за дверью свет погас?

       Не бойся!
Я твой давно забытый час,
       Стучусь — откройся.

Я знаю, ты теперь в бреду,

       Мятежный!
Я всё равно к тебе войду,
       Старинный друг и нежный…

Не бойся вспоминать меня:

       Ты был так молод…
Ты сел на белого коня,
       И щеки жег осенний холод!

Ты полетел туда, туда —

       В янтарь закатный!
Немудрый, знал ли ты тогда
       Свой нищий путь возвратный?

Теперь ты мудр: не прекословь —

       Что толку в споре?
Ты помнишь первую любовь
       И зори, зори, зори?

Зачем склонился ты лицом

       Так низко?
Утешься: ветер за окном —
       То трубы смерти близкой!

Открой, ответь на мой вопрос:

       Твой день был ярок?
Я саван царственный принес
       Тебе в подарок!

Март 1909

ИТАЛЬЯНСКИЕ СТИХИ

Sic finit occulte sic multos decipit aetas

Sic venit ad finem quidquid in orbe manet

Heu heu praeteritum non est revocabile tempus

Heu propius tacito mors venit ipsa pede.[1]

Надпись под часами в церкви Santa Maria Novella (Флоренция)

РАВЕННА

Всё, что минутно, всё, что бренно,
Похоронила ты в веках.
Ты, как младенец, спишь, Равенна,
У сонной вечности в руках.

Рабы сквозь римские ворота

Уже не ввозят мозаик.
И догорает позолота
В стенах прохладных базилик.

От медленных лобзаний влаги

Нежнее грубый свод гробниц,
Где зеленеют саркофаги
Святых монахов и цариц.

Безмолвны гробовые залы,

Тенист и хладен их порог,
Чтоб черный взор блаженной Галлы,
Проснувшись, камня не прожег.

Военной брани и обиды

Забыт и стерт кровавый след,

Чтобы воскресший глас Плакиды
Не пел страстей протекших лет.

Далёко отступило море,

И розы оцепили вал,
Чтоб спящий в гробе Теодорих
О буре жизни не мечтал.

А виноградные пустыни,

Дома и люди — всё гроба.
Лишь медь торжественной латыни
Поет на плитах, как труба.

Лишь в пристальном и тихом взоре

Равеннских девушек, порой,
Печаль о невозвратном море
Проходит робкой чередой.

Лишь по ночам, склонясь к долинам,

Ведя векам грядущим счет,
Тень Данта с профилем орлиным
О Новой Жизни мне поет.

Май — июнь 1909

«Почиет в мире Теодорих…»