Стихотворения 1914 года

Весь день — как день: трудов исполнен малых
       И мелочных забот.
Их вереница мимо глаз усталых
       Ненужно проплывет.

Волнуешься, — а в глубине покорный:

       Не выгорит — и пусть.
На дне твоей души, безрадостной и черной,
       Безверие и грусть.

И к вечеру отхлынет вереница

       Твоих дневных забот.
Когда ж в морозный мрак засмотрится столица
       И полночь пропоет,—

И рад бы ты уснуть, но — страшная минута!

       Средь всяких прочих дум —
Бессмысленность всех дел, безрадостность уюта
       Придут тебе на ум.

И тихая тоска сожмет так нежно горло:

       Ни охнуть, ни вздохнуть,
Как будто ночь на всё проклятие простерла,
       Сам дьявол сел на грудь!

Ты вскочишь и бежишь на улицы глухие,

       Но некому помочь:
Куда ни повернись — глядит в глаза пустые
       И провожает — ночь.

Там ветер над тобой на сквозняках простонет

       До бледного утра;
Городовой, чтоб не заснуть, отгонит
       Бродягу от костра…

И, наконец, придет желанная усталость,

       И станет всё равно…
Что? Совесть? Правда? Жизнь? Какая это малость!
       Ну, разве не смешно?

11 февраля 1914

2

Поглядите, вот бессильный,
Не умевший жизнь спасти,
И она, как дух могильный,
Тяжко дремлет взаперти.

В голубом морозном своде

Так приплюснут диск больной,
Заплевавший всё в природе
Нестерпимой желтизной.

Уходи и ты. Довольно

Ты терпел, несчастный друг,
От его тоски невольной,
От его невольных мук.

То, что было, миновалось,

Ваш удел на все похож:
Сердце к правде порывалось,
Но его сломила ложь.

30 декабря 1913 (12 февраля 1914)

3

Всё свершилось по писаньям:
Остудился юный пыл,
И конец очарованьям
Постепенно наступил.

Был в чаду, не чуя чада,

Утешался мукой ада,
Перечислил все слова,
Но — болела голова…

Долго, жалобно болела,

Тело тихо холодело,
Пробудился: тридцать лет.
Хвать-похвать, — а сердца нет.

Сердце — крашеный мертвец.

И, когда настал конец,
Он нашел весьма банальной
Смерть души своей печальной.

30 декабря 1913 (12 февраля 1914)

4

Когда невзначай в воскресенье
Он душу свою потерял,
В сыскное не шел отделенье,
Свидетелей он не искал.

А было их, впрочем, не мало:

Дворовый щенок голосил,
В воротах старуха стояла,
И дворник на чай попросил.

Когда же он медленно вышел,

Подняв воротник, из ворот,
Таращил сочувственно с крыши
Глазищи обмызганный кот.

Ты думаешь, тоже свидетель?

Так он и ответит тебе!
       В такой же гульбе
              Его добродетель!

30 декабря 1913 (12 февраля 1914)

5