Благоволите, сестра и сестра,дочери Елизавета и Анна,не шелохнуться! О, как еще рано,как неподвижен канун волшебства!Елизавета и Анна, ни-ни,не понукайте мгновенья, покудамедленный бег неизбежного чудасам не настигнет крыла беготни.Близится тройки трёхглавая тень,Пущей минует сугробы и льдины.Елизавета и Анна, единымиг предвкушенья и возраст детей.Смилуйся, немилосердная мать!Зверь добродушный, пришелец желанный,сжалься над Елизаветой и Анной,выкажи вечнозеленую масть.Елизавета и Анна, скорей!Всё вам верну, ничего не отнявши.Грозно-живучее шествие нашемедлит и ждет у закрытых дверей.Пусть посидит взаперти благодать,изнемогая и свет исторгая.Елизавета и Анна, какаярадость — мучительно радости ждать!Древо взирает на дочь и на дочь.Надо ль бедой расплатиться за это?Или же, Анна и Елизавета,так нам сойдёт в новогоднюю ночь?Жизнь, и страданье, и всё это — ей,той, чьей свечой мы сейчас осиянны.Кто это? Елизаветы и Анныкрик: — Это ель! Это ель! Это ель!
«Как никогда, беспечна и добра…»
Борису Мессереру
Как никогда, беспечна и добра,я вышла в снег арбатского двора,а там такое было: там светало!Свет расцветал сиреневым кустом,и во дворе, недавно столь пустом,вдруг от детей светло и тесно стало.Ирландский сеттер, резвый, как огонь,затылок свой вложил в мою ладонь,щенки и дети радовались снегу,в глаза и губы мне попал снежок,и этот малый случай был смешон,и всё смеялось и склоняло к смеху.Как в этот миг любила я Москвуи думала: чем дольше я живу,тем проще разум, тем душа свежее.Вот снег, вот дворник, вот дитя бежит —всё есть и воспеванью подлежит,что может быть разумней и священней?День жизни, как живое существо,стоит и ждёт участья моего,и воздух дня мне кажется целебным.Ах, мало той удачи, что — жила,я совершенно счастлива былав том переулке, что зовётся Хлебным.