Стихотворения (1923)

Мы
       о царском плене
забыли за 5 лет.
Но тех,
             за нас убитых на Лене,
никогда не забудем.
                                    Нет!
Россия вздрогнула от гнева злобного,
когда
           через тайгу
до нас
             от ленского места лобного —
донесся расстрела гул.
Легли,
            легли Октября буревестники,
глядели Сибири снега:
их,
      безоружных,
                              под пуль песенки
топтала жандарма нога.
И когда
               фабрикантище ловкий
золотые
                горстьми загребал,
липла
           с каждой
                            с пятирублевки
кровь
           упрятанных тундрам в гроба.
Но напрасно старался Терещенко
смыть
            восставших
                                  с лица рудника.
Эти
        первые в троне трещинки
не залижет никто.
                                Никак.
Разгуделась весть о расстреле,
и до нынче
                     гудит заряд,
по российскому небу растрелясь,
Октябрем разгорелась заря.
Нынче
             с золота смыты пятна.
Наши
           тыщи сияющих жил.
Наше золото.
                        Взяли обратно.
Приказали:
                    — Рабочим служи! —
Мы
       сомкнулись красными ротами.
Быстра шагов краснофлагих гряда.
Никакой не посмеет ротмистр
сыпать пули по нашим рядам.
Нынче
             течем мы.
                                Красная лава.
Песня над лавой
                               свободная пенится.
Первая
              наша
                        благодарная слава
вам, Ленцы!

НАШЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ

Еще старухи молятся,
в богомольном изгорбясь иге,
но уже
             шаги комсомольцев
гремят о новой религии.

О религии,
                    в которой
нам
        не бог начертал бег,
а, взгудев электромоторы,
миром правит сам
                                 человек.
Не будут
                 вперекор умам
дебоширить ведьмы и Вии —
будут
           даже грома
на учете тяжелой индустрии.
Не господу-богу
                             сквозь воздух
разгонять
                   солнечный скат.
Мы сдадим
                     и луны,
                                  и звезды
в Главсиликат.
И не будут,
                    уму в срам,
люди
          от неба зависеть —
мы ввинтим
                      лампы «Осрам»
небу
         в звездные выси.
Не нам
              писанья священные
изучать
              из-под попьей палки.
Мы земле
                   дадим освящение
лучом космографий
                                    и алгебр.
Вырывай у бога вожжи!
Что морочить мир чудесами!
Человечьи законы
                                 — не божьи! —
на земле
                 установим сами.
Мы
       не в церковке,
                                 тесной и грязненькой,
будем кукситься в праздники наши.
Мы
       свои установим праздники
и распразднуем в грозном марше.
Не святить нам столы усеянные.
Не творить жратвы обряд.
Коммунистов воскресенье —
25-е октября.
В этот день
                     в рост весь
меж
         буржуазной паники
раб рабочий воскрес,
воскрес
               и встал на ноги.
Постоял,
                посмотрел
                                    и пошел,
всех религий развея ига.
Только вьется красный шелк,
да в руке
                 сияет книга.
Пусть их,
                 свернувшись в кольца
бьют церквами поклон старухи.
Шагайте,
                 да так,
                             комсомольцы,
чтоб у неба звенело в ухе!

ВЕСЕННИЙ ВОПРОС