«Смешно! нас веселит ручей, вдали журчащий,И этот темный дуб, таинственно шумящий;Нас тешит песнею задумчивой своей,Как праздных юношей, вечерний соловей;Далекий свод небес, усеянный звездами,Нам кажется, простерт с любовию над нами;Любуюсь месяцем, оглядывая даль,Мы чувствуем в душе ту тихую печаль,Что слаще радости… Откуда чувства эти?Чем так довольны мы?.. Ведь мы уже не дети!Ужель поденный труд наклонности к мечтамЕще в нас не убил?.. И нам ли, беднякам,На отвлеченные природой наслажденьяСвободы краткие истрачивать мгновенья?»— Э! полно рассуждать! искать всему причин!Деревня согнала с души давнишний сплин.Забыта тяжкая, гнетущая работа,Докучной бедности бессменная забота, —И сердцу весело… И лучше поскорейСудьбе воздать хвалу, что в нищете своей,Лишенные даров довольства и свободы,Мы живо чувствуем сокровища природы,Которых сильные и сытые землиОтнять у бедняков голодных не могли…1852
«Так, служба! сам ты в той войне…»
— Так, служба! сам ты в той войнеДрался — тебе и книги в руки,Да дай сказать словцо и мне:Мы сами делывали штуки.Как затесался к нам французДа увидал, что проку мало,Пришел он, помнишь ты, в конфузИ на попятный тотчас драло.Поймали мы одну семью,Отца да мать с тремя щенками.Тотчас ухлопали мусью,Не из фузеи — кулаками!Жена давай вопить, стонать,Рвет волоса, — глядим да тужим!Жаль стало: топорищем хвать —И протянулась рядом с мужем!Глядь: дети! Нет на них лица:Ломают руки, воют, скачут,Лепечут — не поймешь словца —И в голос, бедненькие, плачут.Слеза прошибла нас, ей-ей!Как быть? Мы долго толковали,Пришибли бедных поскорейДа вместе всех и закопали…Так вот что, служба! верь же мне:Мы не сидели сложа руки,И хоть не бились на войне,А сами делывали штуки!1846