Стихотворения. 1943 – 1997

– Мы здесь, – говорят мне скользнувшие легкою тенью
Туда, где колышутся легкие тени, как перья, –
Теперь мы виденья, теперь мы порою растенья
И дикие звери, и в чаще лесные деревья.

– Я здесь, – говорит мне какой-то неведомый предок,

Какой-то скиталец безлюдных просторов России, –
Ведь все, что живущим сказать я хотел напоследок,
Теперь говорят за меня беспокойные листья осины.

– Мы вместе с тобою, – твердят мне ушедшие в камень,

Ушедшие в корни, ушедшие в выси и недра, –
Ты можешь ушедших потрогать своими руками, –
И грозы и дождь на тебя опрокинутся щедро…

– Никто не ушел, не оставив следа во вселенной,

Порою он тверже гранита, порою он зыбок,
И все мы в какой-то отчизне живем сокровенной,
И все мы плывем в полутьме косяками, как рыбы…

* * *

В детстве мне казалось, что «бессмыслица» это бабочка,
Но бабочка, которую увидит не всякий,
Бабочка, у которой на крылышках серебристая пыльца.
Те, кто говорили «бессмыслица», пожимали плечами,
И глаза у них были глазами обиженных детей:
Некоторым из них казалось, что они эту бабочку видели,
Но поди поймай ее – «бессмыслицу»!
А я вот увидел ее почти взаправду,
Но увидел не в детстве, а в ранней юности, –
Оказалось: что «бессмыслица» не бабочка, а птица,
Птица с маленькою головкою лугового цветка
И зелеными глазами недоступной мне женщины, –
Это ведь в нее влюбился я в восьмом классе,
В учительницу русского языка, –
И она мне приснилась во сне,
И я даже пытался сказать ей что-то о своей любви,
Но она с обидой пожала плечами:
«Какая-то бессмыслица!»

* * *

Вот женщина – она встревожена,
Что мужичонка захудалый
Не воздает ей как положено,
А ей нужны дворцы и залы,
И лесть и грубая и тонкая,
И даже царская корона,
Чтоб утверждать над мужичонкою
Свою гордыню непреклонно.

Вот женщина – она купается

И не таит своей отваги,
И все ей, грешнице, прощается,
Она ведь тоже вся из влаги, –
Текуче лоно плодоносное,
Текучи груди – два потока,
И все течет, и все уносится,
И все прекрасно и жестоко…

Вот женщина – она доверчиво

Стоит, как вечности порука…
Вселенная ведь тоже женщина
И, стало быть, ее подруга.
Она расчесывает волосы
И вся трепещет, как мембрана,
И вся, как вечность и как молодость,
Творит и гибнет неустанно.

* * *