Стихотворения 1977-2007

Я даже представить себе не могу:
            Вот праздник изнанки, подкладки, манишки,
            Горшков, черепков и кастрюльки без крышки,
И в белом фарфоровом тонком кругу
Тур вальса с фигурами.
                                      Город – в снегу.

Надменны поклоны, свободен полет.

В цвет жемчуга платье, но фрак не в порядке,
А руки в перчатках, но жжет сквозь перчатки.
            А город в снегу, и по крышам метет,
            И каждая дверь в подземелье ведет.

Поклон, реверанс, приглашенье к столу…

            А город в снегу и во мраке бесшумен,
            Как вспышка манжет на испанском костюме.
            За каждой стеной, уходящей во мглу, —
            Задушенный вскрик и пятно на полу,

Звук шага кошачьего, корни камней…

Но праздник положено кончить в короне,
Чтоб царская кровь обагрила ладони
И жертвенник.
                          Город – в снегу и во сне.
И это не может представиться мне.

1980

Галантные празднества

– Люблю бриллианты и бархат двора,
Зов рога протяжный и звонкий,
Но кружится чернь веселей у костра
И тянет винцо из бочонка.

– Услышу не мессы напев роковой,

Не звяканье шпаг о ступени,
А ругань и дудки придушенный вой,
Да хриплое пьяное пенье.

– Кто с песьим хвостом, кто с паучьим крестом,

Кто вовсе на шее гусиной;
В три пальца свистит и идет колесом
Орава дружков Либитины!

– Но что это? Иль не хватило вина?

Меня опоили туманом?
Да будь я хоть чистой водою пьяна,
Не спутаю князя с мужланом!

– Да, в этакий праздник все Замки пусты,

Какие тут маски толпятся?
О радость – напрыгаться до дурноты
И рожей прикрыться дурацкой!

1980

«Так-то полынью и воском пролитым пропахли страницы…»

Так-то полынью и воском пролитым пропахли страницы.
Так-то молитвенник весь переложен целебной травою.
Светом ли, словом ли светлым поранишься – да не родится
Ни дочерей мужебежных, ни милого сына-героя.

Так-то и ливень, шумящий сквозь яблоки красные, виден.

Так-то и спелое сердце сорвется на землю со стуком.
Да не вонзится в затылок стрела, да из горла не выйдет,
Да не оплачем пустых веретен с переломленным луком.

Так-то не тесно в пробитой груди лебединой упряжке,

Так-то под самой душой шевелится стрекало и жжется.
Да не учуют собаки рога, и колени, и ляжки, —
Хвоей, цветком, виноградом упавшая кровь да очнется.

1981

«А солнце садится за крыши, – и тело…»

А солнце садится за крыши, – и тело
Пока еще легкое, словно во сне;
Отмыла усталость его и отпела,
Из кожи пустой истекая вовне.

Но проклятый труд нелюбим и бесплоден,

Так что же тогда, в торжество облачась,
Так празднует дух во внезапной свободе,
И тело летит, и не может упасть?..

1981

При свече