Маруся рано будила меня,Поцелуями покрывала,И я просыпался на ранней зареОт Марусиных поцелуев.Из сада заглядывала в окноЯблоневая ветка,И яблоко можно было сорватьЕдва протянув руку.Мы срывали влажный зеленый плод,Надкусывали и бросали —Были августовские плодыТерпки и горьковаты.Но не было времени у нас, чтобы ждать,Пока они совсем созреют,И грустно вспыхивали вдалекеЛейтенантские мои звезды.А яблоки созревали потом,Наливались, падали наземь.И грустно по саду она брелаМимо плодов червоных.Я уже не помню ее лица,Не вспомню, как ни стараюсь.Только вкус поцелуев на ранней заре,Вкус несозревших яблок…
Все уже круг друзей, тот узкий кругГде друг моих друзей мне тоже друг,И брат моих друзей мне тоже брат,И враг моих друзей мне враг стократ.Все уже круг друзей, все уже кругЗнакомых лиц и дружественных рук,Все шире круг потерь, все глуше зовУшедших и умолкших голосов.Но все слышней с годами, все слышнейНевидимых разрывов полоса,Но все трудней с годами, все труднейВычеркивать из книжки адреса,Вычеркивать из книжки имена,Вычеркивать, навечно забывать,Вычеркивать из книжки времена,Которым уже больше не бывать.Вычеркивать, вести печальный счет,Последний счет вести начистоту,Как тот обратный, медленный отсчет,Перед полетом в бездну, в пустоту,Когда уже — прощайте насовсем,Когда уже — спасибо, если есть.Последний раз вычеркивая — семь,Последний раз отбрасывая — шесть,Последний раз отсчитывая — пять,И до конца отсчитывая вспять —Четыре, три — когда уже не вдругНет никого, и разомкнется круг…Распался круг, прощайте, круга нет.Распался, ни упреков, ни обид.Спокойное движение планетПо разобщенным эллипсам орбит.И пустота. Ее зловещий ликВсе так же ясен, строен и велик.