Стихотворения

неуютными деревьями. Он сказал: "Отчего вы никогда не заходите? У меня

иногда бывают очень милые и интересные люди - вам не будет скучно.

Приходите же! Приходите завтра". От низкого головокружения, овладевшего

мной, я ответила почти надменно: "Благодарю вас. Как-нибудь я

непременно зайду".

Из леса, как из-за кулис актер,

он вынес вдруг высокопарность позы,

при этом не выгадывая пользы

у зрителя - и руки распростер.

Он сразу был театром и собой,

той древней сценой, где прекрасны речи.

Сейчас начало! Гаснет свет! Сквозь плечи

уже мерцает фосфор голубой.

- О, здравствуйте! Ведь дело к ноябрю

не холодно ли?- вот и все, не боле.

Как он играл в единственной той роли

всемирной ласки к людям и зверью.

Вот так играть свою игру - шутя!

всерьез! до слез! навеки! не лукавя!

как он играл, как, молоко лакая,

играет с миром зверь или дитя.

- Прощайте же!- так петь между людьми

не принято. Но так поют у рампы,

так завершают монолог той драмы,

где речь идет о смерти и любви.

Уж занавес! Уж освещает тьму!

Еще не все: - Так заходите завтра!

О тон гостеприимного азарта,

что ведом лишь грузинам, как ему.

Но должен быть такой на свете дом,

куда войти - не знаю! невозможно!

И потому, навек неосторожно,

я не пришла ни завтра, ни потом.

Я плакала меж звезд, дерев и дач

после спектакля, в гаснущем партере,

над первым предвкушением потери

так плачут дети, и велик их плач.

II

Он утверждал: "Между теплиц

и льдин, чуть-чуть южнее рая,

на детской дудочке играя,

живет вселенная вторая

и называется - Тифлис".

Ожог глазам, рукам - простуда,

любовь моя, мой плач - Тифлис!

Природы вогнутый карниз,

где бог капризный, впав в каприз,

над миром примостил то чудо.

Возник в моих глазах туман,

брала разбег моя ошибка,

когда тот город зыбко-зыбко

лег полукружьем, как улыбка

благословенных уст Тамар.

Не знаю, для какой потехи

сомкнул он надо мной овал,

поцеловал, околдовал

на жизнь, на смерть и наповал

быть вечным узником Метехи.

О, если бы из вод Куры

не пить мне!

И из вод Арагвы

не пить!

И сладости отравы

не ведать!

И лицом в те травы.

не падать!

И вернуть дары,

что ты мне, Грузия, дарила!

Но поздно! Уж отпит глоток,

и вечен хмель, и видит бог,

что сон мой о тебе - глубок,

как Алазанская долина.

Луг зелёный

Текст к телевизионному фильму режиссера А.Ремиашвили "Луг зеленый".

За кадром читала Б.Ахмадулина.

Вступление

Еще не рассвело во мгле экрана.

Как чистый холст, он ждет поры своей.

Пустой экран увидеть так же странно,

как услыхать безмолвную свирель.

Но в честь того, что есть луга с росою,

экран зажжется, расцветут холсты.

Вся наша жизнь - свиданье с красотою

и бесконечный поиск красоты.

Город

О зритель, ты бывал в Тбилиси?

Там в пору наших холодов

цветут растения в теплице

проспектов, улиц и садов.

Там ты найдешь друзей надежных.

Пусть дружба их тебя хранит.

Там жил да был один Художник...

Впрочем, дорифмовать мне придется потом, сейчас некогда, потому что

Художник - вот он, перед Вами, вон тот, который разговаривает с

Девушкой. Потом он пойдет по улице, встретит знакомых, поговорит с ними

о том, о сем. Но я знаю, что он все время думает о своей работе и, если

заснет, он увидит ее во сне. Это бывает с каждым из нас, только у нас с

Вами своя работа, а у Художника - своя. Все, что он видит, так или

иначе связано с холстом, который еще не начат. Давайте посмотрим, что

происходит с Художником, или в Художнике, пока он не взял в руки

кисть...

Девушка уходит, но, разумеется, она скоро вернется. Она очень много

значит для нашего Художника, но он пока этого не знает...

...Взгляните на этого незнакомца. Еще раз взгляните. Хорошо, что Вы

познакомились,- Вам еще предстоит встретиться...

Этого человека с цветами Вы тоже скоро увидите... Хочу предупредить

Вас, что при следующей встрече эти милые, почтенные и вполне реальные

тбилисские жители могут показаться Вам несколько странными и

причудливыми. Дело в том, что в следующий раз Вы увидите их такими,

какими увидит их Художник. Кто знает, какими видят нас художники? А

ведь они нас непременно видят, иначе бы мы не узнавали себя или что-то

свое в их полотнах, книгах или в кино...

Ну, что ж, художники всегда видят нас, а мы на этот раз будем

подглядывать за Художником...

Мастерская

Понаблюдаем за экраном,

а холст пусть ждет своей поры,

как будто мы в игру играем,

и вот Вам правила игры.

Поверьте мне, как я Вам верю,

И следуйте за мной теперь.

Есть тайна за запретной дверью,

а мы откроем эту дверь,

Войдем в простор чужих владений!

Художник наш вот-вот заснет.

Вы - зрители его видений,

а я в них - Ваш экскурсовод.

Заснул Художник. Холст не начат,

меж тем идет куда-то он.

Что это значит? Это значит,

что наш Художник входит в сон.

А нам, по волшебству кино,

увидеть сон его дано.

Зелёный луг

Зеленый луг - всему начало,

он - всех, кто есть, и все ж - ничей.

И, музыку обозначая,

растет цветок-виолончель.

Смотрите, глаз не отрывая!

Трамвай - по лугу? Вздор какой!

Наверно, слышит звон трамвая

Художник, спящий в мастерской?

Все это - не на самом деле.

У сновидений свой закон.

Но по проспекту Руставели

Вам этот человек знаком.

Зачем он здесь - для нас загадка.

Мы разгадаем этот кадр.

Нет музыки без музыканта

и, значит, это - музыкант.

Пусть он не видит в этом смысла.