Стихотворения

что это - сон или кино.

Он выхода пока не видит.

Лежит, упав лицом в траву.

Во сне - не вышло. Может, выйдет

немного позже, наяву.

Девушка

Мы рассуждаем про искусство.

Но речь пойдет и о любви.

Иначе было б очень скучно

следить за этими людьми.

Взгляни внимательней, пристрастней:

холсты, луга, стихи, леса

все ж не бессмертней, не прекрасней

живого юного лица.

Не знаем мы, что будет дальше,

что здесь всерьез, а что игра.

Но пожелаем им удачи,

любви, искусства и добра.

Город

Кажется, на этот раз Художник обрел то, что искал. А что будет с ним в

следующий раз,- мы не узнаем, разве что приедем в Тбилиси и придем к

нему в мастерскую. Не взыщите, если эта история показалась Вам

замысловатой. Так или иначе - она кончается. Но помните - я задолжала

Вам одну рифму.

О зритель, ты бывал в Тбилиси?

Там в пору наших холодов

цветут растения в теплице

проспектов, улиц и садов.

Там ты найдешь друзей надежных.

Пусть дружба их тебя хранит.

Там жил да был один Художник,

который всех благодарит

за благосклонное внимание...

Моя родословная

От автора

Вычисляя свою родословную, я не имела в виду сосредоточить внимание

читателя на долгих обстоятельствах именно моего возникновения в мире:

это было бы слишком самоуверенной и несовременной попыткой. Я хотела,

чтобы героем этой истории стал Человек, любой, еще не рожденный, но

как - если бы это было возможно - страстно, нетерпеливо желающий жизни,

истомленный ее счастливым предчувствием и острым морозом тревоги, что

оно может не сбыться. От сколького он зависит в своей беззащитности,

этот еще не существующий ребенок: от малой случайности и от великих

военных трагедий, наносящих человечеству глубокую рану ущерба. Но все

же он выиграет в этой борьбе, и сильная, горячая, вечно прекрасная

Жизнь придет к нему и одарит его своим справедливым, несравненным

благом.

Проверив это удачей моего рождения, ничем не отличающегося от всех

других рождений, я обратилась благодарной памятью к реальным людям и

событиям, от которых оно так или иначе зависело.

Девичья фамилия моей бабушки по материнской линии - Стопани - была

привнесена в Россию итальянским шарманщиком, который положил начало

роду, ставшему впоследствии совершенно русским, но все же прочно, во

многих поколениях украшенному яркой чернотой волос и глубокой, выпуклой

теменью глаз. Родной брат бабушки, чье доброе влияние навсегда

определило ее судьбу, Александр Митрофанович Стопани, стал известным

революционером, сподвижником Ленина по работе в "Искре" и съездам

РСДРП. Разумеется, эти стихи, упоминающие его имя, скажут о нем меньше,

чем живые и точные воспоминания близких ему людей, из коих многие ныне

здравствуют.

Дед моего отца, тяжко терпевший свое казанское сиротство в лихой и

многотрудной бедности, именем своим объясняет простой секрет моей

татарской фамилии.

Люди эти, познавшие испытания счастья и несчастья, допустившие к милому

миру мои дыхание и зрение, представляются мне прекрасными - не больше и

не меньше прекрасными, чем все люди, живущие и грядущие жить на белом

свете, вершащие в нем непреклонное добро Труда, Свободы. Любви и

Таланта.

1

...И я спала все прошлые века

светло и тихо в глубине природы.

В сырой земле, черней черновика,

души моей лишь намечались всходы.

Прекрасна мысль - их поливать водой!

Мой стебелек, желающий прибавки,

вытягивать магнитною звездой

поторопитесь, прадеды, прабабки!

Читатель милый, поиграй со мной!

Мы два столетья вспомним в этих играх.

Представь себе: стоит к тебе спиной

мой дальний предок, непреклонный Игрек.

Лицо его пустынно, как пустырь,

не улыбнется, слова не проронит.

Всех сыновей он по миру пустил,

и дочери он монастырь пророчит.

Я говорю ему:

- Старик дурной!

Твой лютый гнев чья доброта поправит?

Я б разминуться предпочла с тобой,

но все ж ты мне в какой-то мере прадед.

В унылой келье дочь губить не смей!

Ведь, если ты не сжалишься над нею,

как много жизней сгинет вместе с вей,

и я тогда родиться не сумею!

Он удивлен и говорит:

- Чур, чур!

Ты кто?

Рассейся, слабая туманность!

Я говорю:

- Я - нечто.

Я - чуть-чуть,

грядущей жизни маленькая малость.

И нет меня. Но как хочу я быть!

Дождусь ли дня, когда мой первый возглас

опустошит гортань, чтоб пригубить,

о жизнь, твой острый, бьющий

в ноздри воздух?

Возражение Игрека:

- Не дождешься, шиш! И в том

я клянусь кривым котом,

приоткрывшим глаз зловещий,

худобой вороны вещей,

крылья вскинувшей крестом,

жабой, в тине разомлевшей,

смертью, тело одолевшей,

белизной ее белейшей

на кладбище роковом.

Примечание автора:

Между прочим, я дождусь,

в чем торжественно клянусь

жизнью вечной, влагой вешней,

каждой веточкой расцветшей,

зверем, деревом, жуком

и высоким животом

той прекрасной, первой встречной,

женщины добросердечной,

полной тайны бесконечной,

н красавицы притом.

- Помолчи. Я - вечный Игрек.

Безрассудна речь твоя,

Пусть я изверг, пусть я ирод,

я-то - есть, а нет - тебя.

И не будет! Как не будет

с дочерью моей греха.

Как усопших не разбудит

восклицанье петуха.

Холод мой твой пыл остудит.

Не бывать тебе! Ха-ха.

2

Каков мерзавец! Пусть он держит речь.

Нет полномочий у его злодейства,

чтоб тесноту природы уберечь

от новизны грядущего младенца.

Пускай договорит он до конца,