Верно, пять часов утра, не боле.Я иду — знакомые места…Корабли и яхты на приколе,и на набережной пустота.Изумительный властитель тронаи властитель молодой судьбы —Медный всадник поднял першерона,яростного, злого, на дыбы.Он, через реку коня бросая,города любуется красой,и висит нога его босая, —холодно, наверное, босой!Ветры дуют с оста или с веста,всадник топчет медную змею…Вот и вы пришли на это место —я вас моментально узнаю.Коротко приветствие сказали,замолчали, сели покурить…Александр Сергеевич, нельзя лис вами по душам поговорить?Теснотой и скукой не обижу:набережная — огромный зал.Вас таким, тридцатилетним, вижу,как тогда Кипренский написал.И прекрасен и разнообразен,мужество, любовь и торжество…Вы простите — может, я развязен?Это — от смущенья моего!Потому что по местам окрестнымот пяти утра и до шестивы со мной — с таким неинтересным —соблаговолили провести.Вы переживёте бронзы тленьеи перемещение светил, —первое своё стихотвореньея планиде вашей посвятил.И не только я, а сотни, может,в будущие грозы и боивам до бесконечия умножатлюди посвящения свои.Звали вы от горя и обмановв лёгкое и мудрое житьё,и Сергей Уваров и Романовполучили всё-таки своё.Вы гуляли в царскосельских соснах —молодые, светлые года, —гибель всех потомков венценосныхвы предвидели ещё тогда.Пулями народ не переспоря,им в Аничковом не поплясать!Как они до Чёрного до моряудирали — трудно описать!А за ними прочих вереница,золотая рухлядь, ерунда —их теперь питает заграница,вы не захотели бы туда!Бьют часы уныло… Посветало.Просыпаются… Поют гудки…Вот и собеседника не стало —чувствую пожатие руки.Провожаю взглядом… Виден слабо…Милый мой, неповторимый мой…Я иду по Невскому от Штаба,на Конюшенной сверну домой.