Ночь. В темном подвале, на грязном полу,В каморке сырой и холодной,Прижавшись, валяются дети в углу,Уснув на желудок голодный.Лежат они тут, на рогожах, мешках,Вдыхая миазмы подвала;Не видно кровинки на впалых щеках,С них юности краска сбежала…Но крепок их сон после тяжких трудов, —Ведь им только в нем и отрада:Во сне им не больно кусанье клопов,Не слышно трущобного смрада.Но кто ж эти дети? Зачем они тут?За что они терпят мученье?То наш малолетний ремесленный люд, —Он, видите, отдан в «ученье».Вот утро настало. Весь дом еще спит,Но их подмастерье суровыйДавно растолкал и угрюмо следит,Чтоб все были к делу готовы.И каждый принялся за труд свой дневной:Вот мальчик, тщедушный и хилый,Топор поднимает нетвердой рукойИ рубит дрова через силы.А вот и другой, посреди мостовой —По росту почти что ребенок, —Запрягшись в салазки и скорчась дугой,Он тащит с водою бочонок;А вот малолетний работник идет,Под ношей тяжелой сгибаясь,Присядет на тумбу, на миг отдохнетИ снова пойдет, задыхаясь.И все хуже нищих одеты на взгляд:В халатах иль чуйках[28] дырявых,С которых обрывки лохмотьев висят,А ноги — в опорках корявых…Какую ж дают им награду за труд,Для них непосильный порою?Дают им сырой и холодный приютДа впроголодь кормят бурдою!И дня одного не проходит притом,Чтоб не были кем они биты:Хозяин их «учит» ремянным кнутом,Их бьет подмастерье сердитый,Хозяйка и даже кухарка подчасЗапустит в иного поленом…Скажите, известно ли это у насУправы ремесленной членам?1876* * *Все тайны монгольских наречий[29]Недаром открыты ему:Усвоив монгольские речи,Монголом он стал по уму.Монгольской премудрости книгуОн с целью благой изучил:По ней он монгольскому игуЦензурный устав подчинил.* * *Плуты, воры, самодуры![30]Успокойтесь, отдохнитеОт бича литературы:Вы отныне состоитеПод эгидою цензуры.* * *Блаженной памяти Красовский,[31]Восстав из гроба, произнес:Цензурный комитет московский!В тебя мой дух я перенес!Прими ж мое ты наставленье:Чтоб избежать невзгод и бед,Марай с плеча без сожаленья:За это замечаний нет!2-я половина 1870-х годов