Стократ благословен тот смертный,Кого не тяготит печаль,Ни зависть потаенным вздохомНи гордость громогласным смехомНе жмут, не гонят со двора.Сокрыта жизнь твоя в деревнеТечет теперь, о милый Львов!Как светлый меж цветов источникВ лесу дремучем. Пусть другие,Взмостясь, из терема глядят,Как на златые колесницыЗевает чернь, как ратный стройВ глаза ей мещет блеск от ружей,И как она, волнам подобноОт бурь, от всадников бежит;Как витязи в веках позднейшихВ меди иль в мраморе себяСо удивленьем созерцаютИ плещут уж заране в длани,Что их народ боготворит.Но ты умен — ты постигаешь,Что тот любимец лишь небес,Который под шумком потокаИль сладко спит, иль воспеваетО боге, дружбе и любви.Восток и запад расстилаютЕму свой пурпур по путям;Ему благоухают травы,Древесны помавают ветвиИ свищет громко соловей.За ним раскаянье не ходитНи между нив, ни по садам,Ни по холмам, покрытых стадом,Ни меж озер и кущ приятных, —Но всюду радость и восторг.Труды крепят его здоровье;Как воздух, кровь его легка;Поутру, как зефир, летаетВеселы обозреть работы,А завтракать спешит в свой дом.Тут нежна, милая супруга —Как лен пушист ее власы —Снегоподобною рукоюВзяв шито, брано полотенце,Стирает пот с его чела.Целуя раскрасневши щеки,На пяльцы посмотреть велит,Где по соломе разной шерстьюЛуга, цветы, пруды и рощиГрадской своей подруге шьет.«О! если бы, —она вещает, —Могло искуссвто, как природа,Вливать в сердца свою приятность, —Сии картины наши сельскиК нам наших созвали б друзей!Моя подруга черноброва,Любезна, мила горожанка,На нивах златом здесь пленившись,Престала б наряжать в шумихуСвой в граде храмовидный дом».«Ах, милая! — он отвечаетС улыбкой и со вздохом ей, —Ужель тебе то неизвестно,Что ослепленным жизнью дворскойПрирода самая мертва!»1792