Честь вашего я круга,Друзья, высоко чту,Но надо знать друг друга,Игра начистоту!Пора нам объясниться —Вам пригожусь ли я?Не будем же чиниться,Вот исповедь моя!. . . . . . . .И всякого, кто плачет,Утешить я бы рад —Но это ведь не значит,Чтоб был я демократ!. . . . . . . .Во всем же прочем, братцы,На четверть иль на треть,Быть может, мы сойдемся,Лишь надо посмотреть!. . . . . . . .Чтобы в суде был правЛишь тот, чьи руки черны,Чьи ж белы — виноват,Нет, нет, слуга покорный!Нет, я не демократ!. . . . . . . .Чтоб вместо твердых правилВ суде на мненья шло?Чтобы землею правилНе разум, а число?. . . . . . . .Чтоб каждой пьяной рожеЯ стал считаться брат?Нет, нет, избави боже!Нет, я не демократ!. . . . . . . .Барон остзейский ближе,Чем русский казнокрад.. . . . . . . .Vox populi — vox Dei![37]Зипун — гражданства знак.Да сгинут все злодеи,Что носят черный фрак!. . . . . . . .Не филантроп я тоже. . . . . . . .И каждый гражданинИмел чтоб позволеньеБыть на руку нечист?Нет, нет, мое почтенье!Нет, я не коммунист!. . . . . . . .Чтоб всем в свои карманыДал руки запускать?Сентябрь 1870
“Но были для девы другие отрады...”
Но были для девы другие отрады,Шептали о боге ей ночь и луна,Лавровые рощи цветущей Эллады,Залива изгибы и звезд мириады;И в юном восторге познала она,Молитвой паря в необъятном просторе,Бездонной любови безбрежное море.
“Улыбка кроткая, в движенье каждом тихость...”
Улыбка кроткая, в движенье каждом тихость,Застенчивость в делах, а в помышленьях лихость,Стремленье тайное к заоблачной отчизне,Грусть безотчетная по неземной отчизне,Меж тем уступчивость вседневной грубой жизни,И мягкая коса, и стан изящно-гибкий,грустьИ ______, застенчиво прикрытая улыбкой,смертьвосторженныйПорой _____________, порой убитый взор,встревоженныйИ в сердце над собой всегдашний приговор.