Веска зовет. Высоко птицазвенит оттаявшим крылом,и солнце в окна к нам стучитсясвоим играющим перстом.Улыбки неба скорбь природы,но эта скорбь светло-легка,и сладко плачут облакаи, плача, водят хороводы.И звезды, теплые, как слезы,дрожат и, падая, поют,цветы, приникнув к стеклам, пьютдавно обещанные грозы.Как нежен трепет полутеней,как их задумчивость тиха,а крик безумный петухазвучит, как благовест весенний.И все под ропот исступленныйпробуждено, озарено,одеты первые балконы,раскрыто первое окно.Лучи склоняются дугой,гром прогремит и затихает,и даже снег благоухаети камень дышит под ногой.Лишь Ты по-прежнему спокойна,лишь Ты, как Божие дитя,не радуясь и не грустя,глядишь на шум весны нестройной.В своем готическом окнелишь миг ее дыханьем дышишь,чуть улыбаешься Весне,и уж не видишь и не слышишь…И весь я строже и печальней.и внемлет сердце, не дыша,как со звездою самой дальнейтвоя беседует душа.
Последний полет
Она умерла оттого, что закат был безумно красив,что мертвый пожар опрокинул в себе неподвижный залив,и был так причудливо-странен вечерних огней перелив.Как крылья у тонущей чайки, два белых, два хрупких веслазакатом зажженная влага все дальше несла и несла,ладьей окрыленной, к закату покорно душа поплыла.И бабочкой белой порхнула, сгорая в воздушном огне,и детства забытого радость пригрезилась ей в полусне,И Ангел знакомый пронесся и вновь утонул в вышине.И долго смотрела, как в небе горела высокая даль.и стало ей весел уплывших так странно и жаль и не жаль,и счастье ей сердце томило, ей сердце ласкала печаль.В закате душа потонула, но взор преклонила к волне,как пепел, ее отраженье застыло, заснуло на дне,и, тихо ему улыбнувшись, сгорела в воздушном огне.И плыли все дальше, качаясь, два белых, два хрупких весла,и розовый пепел, бледнея, в кошницу Заря собрала,закат был красив, и безбольно она, все простив, умерла…Не плачь! Пусть слеза не встревожит зеркальную цельность стекла!..