Стихотворения

Жеманницы былых годов,
Читательницы Ричардсона!
Я посетил ваш ветхий кров,
Взглянул с высокого балкона

На дальние луга, на лес,
И сладко было мне сознанье,
Что мир ваш навсегда исчез
И с ним его очарованье.

Что больше нет в саду цветов,
В гостиной — нот на клавесине,
И вечных вздохов стариков
О матушке-Екатерине.

Рукой не прикоснулся я
К томам библиотеки пыльной,
Но радостен был для меня
Их запах, затхлый и могильный.

Я думал: в грустном сём краю
Уже полвека всё пустует.
О, пусть отныне жизнь мою
Одно грядущее волнует!

Блажен, кто средь разбитых урн,
На невозделанной куртине,
Прославит твой полет, Сатурн,
Сквозь многозвездные пустыни!

Конец 1912

Лары

    Когда впервые смутным очертаньем
Возникли вдалеке верхи родимых гор,
    Когда ручей знакомым лепетаньем
    Мне ранил сердце — руки я простер,
    Закрыл глаза и слушал, потрясенный,
Далекий топот стад и вольный клект орла,
И мнилось — внятны мне, там, в синеве бездонной,
Удары мощные упругого крыла.
    Как яростно палило солнце плечи!
    Как сладостно звучали из лугов
    Вы, жизни прежней милые предтечи,
Свирели стройные соседних пастухов!
И так до вечера, в волненье одиноком,
    Склонив лицо, я слушал шум земной,
Когда ж открыл глаза — торжественным потоком
    Созвездия катились надо мной.

Май 1911

К музе

Я вновь перечитал забытые листы,
    Я воскресил угасшее волненье,
    И предо мной опять предстала ты,
    Младенчества прекрасное виденье.
    В былые дни, как нежная подруга,
    Являлась ты под кров счастливый мой
    Делить часы священного досуга.
В атласных туфельках, с девической косой,
С улыбкой розовой, и легкой, и невинной,
    Ты мне казалась близкой и родной,
    И я шутя назвал тебя кузиной.
О муза милая! Припомни тихий сад,
Тумана сизого вечерние куренья,
    И тополей прохладный аромат,
    И первые уроки вдохновенья!
    Припомни всё: жасминные кусты,
    Вечерние, мечтательные тени,
    И лунный серп, и белые цветы
    Над озером склонявшейся сирени…
    Увы, дитя! Я жаждал наслаждений,
    Я предал всё: на шумный круг друзей
    Я променял священный шум дубравы,
Венок твой лавровый, залог любви и славы,
    Я, безрассудный, снял с главы своей —
    И вот стою один среди теней.
Разуверение — советчик мой лукавый,
И вечность — как кинжал над совестью моей!

Весна 1910

Стансы