Стихотворения

and even the writing of the rat footprints

tells us nothing, nothing at all

about the greatest city, the greatest nation

where the strong men listened

and the women warbled: Nothing like us ever was.

ЧЕТЫРЕ ПРЕЛЮДИИ, РАЗЫГРАННЫЕ ВЕТРОМ (перевод Андрея Пустогарова)

"Прошлое - это пригоршня пепла"

1.

Женщина по имени Завтра

сидит, зажав в зубах шпильку,

времени у нее предостаточно,

она тщательно укладывает волосы,

заплетает напоследок последнюю косичку,

закалывает ее шпилькой,

оборачивается и протяжно так произносит:

Ну так что с того? Моя бабушка по имени Вчера

ушла от нас. Ну так что с того?

Пусть уж мертвецы останутся мертвецами.

2.

Двери - настоящий кедр,

доски - с инкрустацией из золота,

и девушки - божественные девушки.

И доски провозглашали, а девушки распевали:

Город наш - величайший,

народ наш - величайший,

с нами никто не сравнится.

Двери шатаются на вывороченных петлях

и ветер с дождем со свистом врываются туда,

откуда девушки сбежали, чтоб доски распевали:

Город наш - величайший,

народ наш - величайший,

с нами никто не сравнится.

3.

Так оно было.

Могучие мужи основали город,

сплотили нацию и заплатили,

чтоб певчие пели, а женщины

выводили:

Город наш - величайший,

народ наш - величайший,

с нами никто не сравнится.

И певчие пели,

а могучие мужи слушали,

и щедро платили,

и были довольны.

И крысы и ящерицы тоже слушали,

а теперь слушают только

крысы и ящерицы.

А черные вОроны

кричат "Кар, кар",

тащат щепки и глину

и строят гнездо

поверх слов

на дверях из настоящего кедра,

с золотой инкрустацией,

за которыми божественные девушки

распевали:

Город наш - величайший,

народ наш - величайший,

с нами никто не сравнится.

А теперь поют только вороны: "Кар, кар",

и ветер с дождем, завывая, влетает в дверной проем,

и слушают только крысы и ящерицы.

4.

Крысиные коготки

что-то нацарапали на пороге,

и оттиснутые в пыли иероглифы

крысиных лапок

стрекочут нам свою крысиную родословную -

заплетающийся голос крови,

скороговорка всего их

дедовско-прадедовского рода.

Но струится ветер,

и струится пыль на пороге,

и даже письмена крысиных лапок

уже ничего нам не скажут

ни о величайшем городе,

ни о величайшем народе,

ни о могучих мужах,

что слушали женские трели:

с нами никто не сравнится.

WINDOW (перевод Андрея Пустогарова)

Night from a railroad car window

Is a great, dark, soft thing

Broken across with slashes of light.

ВАГОННОЕ ОКНО

Ночь в вагонном окне

большая, упругая, мрачная,

разрубленная вспышками встречных фонарей.

LOST

Desolate and lone

All night long on the lake

Where fog trails and mist creeps,

The whistle of a boat

Calls and cries unendingly,

Like some lost child

In tears and trouble

Hunting the harbor's breast

And the harbor's eyes.

ОДИНОКИЙ (перевод Андрея Пустогарова)

Одинокий, отчаявшийся

ночью над озером,

где клубится туман

и колышется мгла,

пароходный гудок

все зовет и плачет,

как заблудившийся ребенок,

и не может найти

грудь гавани, ее глаза.

FOG

The fog comes

on little cat feet.

It sits looking

over harbor and city

on silent haunches

and then moves on.

ТУМАН (перевод Андрея Пустогарова)

Туман крадется

на кошачьих лапках.

Трется о стены,

выгнув хребет аркой.

Молча смотрит на город и гавань.

Затем идет дальше.

https://vk.com/literatureclub