Стихотворения, басни, повести, сказки, фельетоны, 1921–1929

                                     I

                  "Огонь по кулаку!" — "Огонь по темноте!"
                                 — Готово!
                  Но в дело всюду ль мы переключаем слово?
                  А вот у кулака так лозунги не те.
                  Уж если он решил: "Огонь по бедноте!",
                     Так тут запахнет уж поджогом,
                     Внезапно вспыхнувшей избой
                     — Бедняцкою, само собой! —
                     И вспыхнувшим бедняцким стогом.
                  А городской наш враг? Забыли мы о нем?
                     Мы у него не под огнем?
                  В газетах пишется, поди-ко-ся, недаром:
                  Тут уничтожены две фабрики пожаром,
                     Там невзначай сгорел завод.
                     "Ведется следствие". И вот —
                  Еще при помощи карательного свода
                     Не уничтожен "корень зла",
                     Как от соседнего завода
                     Осталась черная зола!
                  "Пора, пора прийти нам к выводу простому,
                     Чтоб натиск вражеский отбить:
                     "Речей не тратить попустому,
                     Где нужно власть употребить!"

                                     II

                  Живут себе да живут на белом свете,
                  В богатовском сельсовете,
                  В округе Шахтинско-Донецком,
                  При правлении советском,
                  Не один кулацкий кружок, а целых три,
                  Подтачивая советскую власть изнутри.
                     В первом кружке кулаки — Коренцов,
                                        Борисов да Назаров —
                  Стряпают "слушки" для темных базаров,
                  "Лгут всяк зол глагол"
                  Про вред колхозов и школ.
                     Второй кружок, где "за атаманов"
                  Кулак Кубашкин да подкулачник Пузанов,
                  Ведет средь бедноты агитацию,
                  Выдает кулакам аттестацию:
                  "Выбирайте в совет не бедняков,
                  Не середняков,
                  А зажиточных мужиков:
                  Умный мужик Разуваев,
                  Дошлый мужик Колупаев.
                  Они приструнят шалопаев,
                  Они заставят крикунов
                  Ходить без штанов.
                  Зато тем, кто им окажет уважение,
                  Будет всякое воспоможение,
                  Бери, получай —
                  Вот тебе сахар и чай,
                  И семенная ссуда,
                  И… с водчонкой посуда!
                  После выборов выпить извинительно".
                  До чего соблазнительно!
                     У третьего кулацкого кружка
                  Председатель — башка.
                  Ну, как не назвать его,
                  Товарища Алпатьева?!
                  Вот чья ласка мила, чья страшна угроза,
                  Особливо во внимание беря,
                  Что он и председатель колхоза
                  Под названием "Заря".
                  С кулачьем ведет он дружбу большую,
                  Кулаки у него одесную
                  И ошую:
                  Сообща они ратуют за бога,
                  Сообща борются против сельхозналога,
                  Сообща делают возражения
                  Против самообложения,
                  Сообща пишут в газету:
                  "У нас кулаков нету!",
                  К займу индустриализации не скрывают вражды
                  И выбалтывают секрет всех кулацких секретов:
                  "Не видим никакой скоропалительной нужды
                  В перевыборе сельсоветов!"
                     Разошелся Алпатьев во всю прыть,
                  Так объявилась "учительша" Воинова,
                  Стала она Алпатьева крыть,
                  Как человека недостойного.
                  Вломился Алпатьев в амбицию,
                  Порвал на учительше всю амуницию,
                  Вцепился учительше в волосья,
                  Хвать клок! Хвать другой! Хвать! Хвать! Хвать!
                  "Ах ты, кривая Федосья!
                     Будешь меня критиковать?!
                  Иска-ле-чу!
                  И-зу-ве-чу!"
                     Притих весь избирком,
                     Как Алпатьев тенорком
                  Начал за здравие,
                  Кончил за упокой:
                  "Моя власть! Мое самодержавие!
                  Идите вы все к р-р-растакой!!!"
                     Пошел избирком, чуть не плача:
                  "Вот так зада-а-а-ча!"
                  "Вот и говори,
                  Что перевелись цари!"
                  "Ах, ты мать ево, переметь ево,
                  Этого самого Алпатьева!"
                  "Вырос клещ на нашем теле!"
                  "Ца-арь, всамделе:
                  Он те плюнет, ты утрешься!"
                  "Тронь его, беды не оберешься!"
                  Ай, мужики, надо ж быть храбрей,
                  Храбрей да мудрей,
                  Так не будет этаких "царей".
                  Кто сказал, что Алпатьева страшно трогать?
                  Вот я беру его под ноготь!
                  А теперь поглядим:
                  Остался ли он невредим?

                                    III

                  Терский округ. Хутор Подольский.
                  Другие люди, другой размах.
                  Член избиркома, возраст не комсомольский,
                  Солидный товарищ — Стельмах.
                  Приехал Стельмах согласно чину-званию
                  Проводить предвыборную кампанию,
                  Остановился у знакомого человечка.
                  Хор-р-ро-шая штучка — печка!
                  Шуба — с плеч! Валенки — с ног!
                  Бррррр.
                  Пр-р-родр-р-рог!
                  В избу той порой набилось народу,
                  Не какого-либо сброду,
                  Пришли не бедняки,
                  Тем паче не коммунисты,
                  А первейшие кулаки,
                  Богомольные баптисты,
                  И давай Стельмаха "отогревать",
                  Баптистские песни ему напевать,
                  Внушать умному Стельмаху:
                  "Не дайте, товарищ, маху!
                  Кулаков у нас нет!
                  Какая у нас борьба классов?
                  Перед богом — общий ответ!"
                  На выборах прошел не бедняк в совет,
                  А кулак Шелкоплясов!
                     Ах, ах, ах!
                  Стельмах, Стельмах!
                  Сумели тебя баптисты растрогать!
                  За то, что не поддержал бедноты,
                  Ложись-ка и ты
                  Под мой безжалостный ноготь!
                  Это не божий — но страшный! — суд:
                  Тут баптисты тебя не спасут!