Стихотворения, басни, повести, сказки, фельетоны, 1921–1929

              Не узнаю этих мест.
              В прошлый мой приезд
              При покойном российском государе
              Был я в большом ударе,
              Слыша, как все шептали вокруг:
              "Мусью Вандервельде!.. Наш друг!.."
              Встреча во дворце была столь интимна,
              Мне жал руки сам державный лейб-гусар,
              А я под звуки царского гимна
              Кричал: "Вив ля Рюсси! Вив ле цар!"

              А нынче, переехав границу,

              Попал я ровно в сумасшедшую больницу:
              При виде меня все дрожат от ярости
              И, не уважая моей относительной старости
              И моего социального положения,
              Сыплют такие выражения,
              Коих смысл… не совсем переводим.
              Все ж приехал я в Москву невредим,
              Хоть по пути мне кричали при всякой оказии:
              "Эй, ты, холуй буржуазии!"
              На станции Себеже
              Какому-то русскому невеже,
              Оравшему: "Ей, ты, двухсполовинный!" —
              Мой спутник, Курт Розенфельд, сделал упрек невинный:
              "Мейн герр, эс ист нихьт вар!
              Мой Интернационал не двухсполовинный, а Венский!"
              На что невежа запыхтел, как их самовар:
              "Ты — плут венский, а я — мужик деревенский!
              Вот ты сытый, а я голодный, —
              Ты лакированный, а на мне рогожа,
              Но я красной Россеи гражданин свободный,
              А ты! — собачий хвост, подхалимская рожа,
              А кабы мне поручили тебя принимать —
              Показал бы тебе я кузькину мать!"
                 На станции Великие Луки
              Натерпелся я муки:
              Какая-то товарищ Фекла
              Чуть не вышибла в вагоне стекла.
                 А уж Москва себя показала:
              Тысячи рабочих вокруг вокзала
              Встречали меня столь… бурно,
              Что мне чуть не сделалось дурно.
              За что столько свисту, брани, угроз,
              За что — букеты не из красных роз,
              А из травы сорной
              И жгучей крапивы подзаборной?
              За что эти черные, позорные плакаты?
              Пусть эсеры сто тысяч раз виноваты,
              Но я же адвокат,
              Я только адвокат,
              А потом уже социал-демократ,
              Чьи, хе-хе-хе, убеждения
              Заслужили высочайшего утверждения!

* * *

              Ах, ма тант,
              Антант!
              Как я возвращусь отсель
              В Версаль? В Брюссель?
              Не то мне страшно, что эсеров осудят, —
              От мысли иной берет меня жуть:
              Какими "розами" будет, — ох, будет! —
              Усыпан в Европе мой обратный путь?!

* * *

              Перевел с социал-предательского
                                        Демьян Бедный.

V АХ, ПОЗВОЛЬТЕ ВАС ПОЗДРАВИТЬ!

Еще две телеграммы

Оплачены антантовской валютой

В Париже под председательством

миллиардера Моргана открылась конференция

банкиров.

Радио.

Из Берлина

              Из нашего печального изгнания
              Приветствуем ваши великие начинания.
              Вы соль земли и светочи мира.
              Да здравствует творческая мысль банкира!
              Да здравствует предмет нашей бескорыстной симпатии,
              Представитель американской развернутой демократии,
              Гордость человечества, Морган!!
                 От лица сотрудников "Социалистического вестника"
              Подписали два меньшевистских прелестника
                    Мартов и Дан.

Из Москвы