Ничем особым не знаменит —в домах косых и сутулых —с утра, однако, вовсю шумитокраинный переулок.Его, как праздничным кумачоми лозунгами плаката,забили новеньким кирпичом,засыпали силикатом.Не хмурясь сумрачно, а смеясь,прохожие, как подростки,с азартом вешнюю топчут грязь,смешанную с известкой.Лишь изредка чистенький пешеход,кошачьи зажмуря глазки,бочком строительство обойдетс расчетливою опаской.Весь день, бездельникам вопреки,врезаются в грунт лопаты,гудят свирепо грузовики,трудится экскаватор.Конечно, это совсем не тот,что где-нибудь на каналахв отверстый зев полгоры берети грузит на самосвалы.Но этот тоже пыхтит не зря,недаром живет на свете —младший братишка богатыря,известного всей планете.Вздымая над этажом этаж,подъемные ставя краны,торопится переулок нашза пятилетним планом.Он так спешит навстречу весне,как будто в кремлевском залес большими стройками наравнесудьбу его обсуждали.Он так старается дотемна,с такою стучит охотой,как будто огромная вся странаследит за его работой.1956
109. МАГНИТКА
От сердца нашего избытка,от доброй воли, так сказать,мы в годы юности Магниткойтебя привыкли называть.И в этом — если разобраться,припомнить и прикинуть вновь —нет никакого панибратства,а просто давняя любовь.Гремят, не затихая, марши,басов рокочущая медь.За этот срок ты стала старшеи мы успели постареть.О днях ушедших не жалея,без общих фраз и пышных словстрана справляет юбилеилюдей, заводов, городов.Я просто счастлив тем, что помню,как праздник славы и любви,и очертанья первой домны,и плавки первые твои.Я счастлив помнить в самом деле,что сам в твоих краях бывали у железной колыбелив далекой юности стоял.Вновь гордость старая проснулась,припомнилось издалека,что в пору ту меня коснуласьтвоя чугунная рука.И было то прикосновеньепод красным лозунгом трудакак словно бы благословеньесамой индустрии тогда.Я просто счастлив тем, однако,что помню зимний твой вокзал,что ночевал в твоих бараках,в твоих газетах выступал.И, видно, я хоть что-то стою,когда в начале всех дорогхотя бы строчкою одноютебе по-дружески помог.1957