Стихотворения и поэмы

Не в первый раз на этот мир злосчастный
Блаженная нисходит тишина,
Но никогда судьбы его ужасной
Не изменяла к лучшему она.

Всё это ложь, что видишь ты сегодня.
Мир негодует, бедствуя давно.
Поистине, проклятие господне
В безмолвии его заключено!»

3

Но прелесть утра все мои сомненья
Развеяла во мне, и наконец
Душа моя познала утешенье
В надежде, животворной для сердец.

Проникнутый блаженным упованьем,
Я погрузился в сладостный покой,
И сердце, истомленное страданьем,
Любовью озарилось неземной.

Могучей верой в мировое благо
Опять душа наполнилась моя,
И спала с глаз моих завеса мрака,
И слух воскрес для звуков бытия.

И дивные предстали мне виденья,
Исполненные мудрости, и в них
Таинственное было обольщенье
Для сокровенных помыслов людских.

4

На высоте Казбека отдаленной,
Сверкая белоснежной сединой,
Чудесный старец, в думу погруженный,
В тот ранний час предстал передо мной.

Глаза рукой от солнца заслоняя,
Смотрел он вдаль, где у подножья скал
Могучий Терек, волны погоняя,
Как злобный лев, метался и стонал.

Прислушиваясь к яростному вою
Мятежного питомца своего,
Громада гор стояла над водою
И повторяла возгласы его.

И путник, пробираясь по теснине,
Дрожал от страха, и зеленый лес
Шумел вдали, и посреди долины
Текла Арагва, полная чудес.

5

Люблю тебя, Арагва! Ты была
Свидетельницей доблести грузинской.
В былые дни страна моя цвела
У вод твоих красою исполинской.

Давным-давно, во мраке прошлых дней,
Ты видела расцвет страны моей
И колыбель отцов моих качала…

И чудится — от самого начала
Предания страны моей родной
Сокрыла ты холодною волной.

Там, где твои бушующие воды
Приемлет осторожная Кура,—
Там бой кипел, там спорили народы
И кровь лилась с утра и до утра.

Поистине родной грузинской кровью
Здесь орошен земли моей оплот.
О, сколько раз с печалью и любовью
Смотрел я в глубь прозрачных этих вод!

Что я искал? Забытое былое?
Погибшее отечество святое?
Не знаю я… Но кровь далеких дней
Дымилась над отчизною моей.

6

Но ни леса, ни горы, ни долины,
Ни залитый сияньем небосклон
Не привлекали старца, и с вершины
Не их красою любовался он.

Он вдаль глядел. От края и до края
В многообразном шуме бытия,
Как некая жемчужина живая,
Пред ним лежала Грузия моя.

И он смотрел, как дивный небожитель…
Откуда ты, таинственный старик?
Зачем покинул ты свою обитель
И, как виденье, предо мной возник?

Так я спросил. И с высоты двуглавой
В ответ раздался голос величавый:

7

«Повсюду и всегда я, Грузия, с тобой!
Я — твой бессмертный дух, я — спутник твой скорбящий.
И сердце я омыл в крови твоей живой,
И в жребий твой проник — былой и настоящий.