Средь войск земли – благословенна будь,До неба ростом – армия морская!Тысячекратно преграждая путьИ снова беспрепятственно впуская,Поёшь: «Воскресни – и из тучи пей!»И вновь – у губ, и вновь свистишь поодаль…Бубенчики распавшихся цепейИ путы с неба спущенной свободы!Когда в гробницу страха жизнь легла,Когда безумье было облегченьем, –На ум, как на спалённые поля,Вы низошли пророческим реченьем!Вы пели властно, к вечности будя,У времени на густохвойных склонах.Спою и я, за струями следя.И терем без единого гвоздя –Да будет крепче кровию скреплённых!..…………………………………Был вечер густ. Играл бессонный Рихтер.И, выйдя в мелочь свежего дождя,Суть музыки запамятовал Виктор.Она взошла в сознанье погодя –Когда во всю ревущую длину,Устав от запахов вокзальных, поездОбрушился в вечернюю волну –И пел, во тьме мелкопоместной моясь.И в тамбуре мелодию однуЗрачки твердили, станции встречая.И в ней стакан недопитого чая,И лишний, осчастлививший билет,И дама, поводившая плечамиОт скуки, и концерты прошлых лет –Кружат весенней сорванной листвой,И каждый лист – живой в многоголосье,И длится равновесья торжествоКак чудо в их нахлынувшем хаосе.И это – Бах и музыка его……Одиннадцать мелькнуло полустанков.Шлагбаумы с расцветкой арестантовВпускают поезд. Виктор видеть рад,Как на плакате два бойца из танковВстречают прошлой осени парад.Дождь, бывших пассажиров подхватив,Как опытный носильщик чемоданы,Уносит их. И в суете мотивНа станции сиротской долгожданнойТеряется, свой скользкий луч скрестивС берёзовыми мокрыми ветвями.И Виктор ищет, шевелит бровями,Но нет – не вспомнить. И темно притом.Здесь только пьяный хвалится правами,Да туча ловит мир открытым ртом.И свет заката тает восковой,А через рощу путь ещё не близкий, –Да ну его, мотив. Ведь не впервой.Ведь он не паспорт: выбросишь без риска……Большим плащом накрывшись с головой,Уходит Виктор в воинскую чащу.…И жизнь с дождем несут сквозь лес журчащийЕго, как полуспящее дитяОтец усталый, засыпая, тащит…Забывшись, словно медленно летя,Он шёл меж веток, не заметив, как,Мелодию тропинки прерывая,Фонарь в дотоле незаметный мракВонзился и сгустил его, киваяДубов косматых тенью. Лай собакПрошёл, как дрожь, по утреннему лугу.И вдруг, подобно вспугнутому кругуНа камнем растревоженной воде,Расплылся бас: – Привет душевный другу!Здорово, Виктор! Пропадаешь где?Дождь, пробуждая, падал на лицо…Всмотревшись, он вскричал: – Откуда, Яков?! –И под навес на ветхое крыльцоВзошли. – Во всём и всюду одинаковИ сызмальства считаясь подлецом,Ты опоздал часочков этак на семь…И на крыльце запахло пятым классомИ окриками школьного двора…– Вчерашним чаем эту полночь скрасим!– Я так подумал – дверь открыть пора……Возня с замком, каникулярный смех,Скрип, запах чая и сырой фанеры.– Полдня в кустах скрывался ото всех,И только ливень действовал на нервы.– Переоденься! Не соболий мех,Но рубище, достойное дервиша…Строй дождевой маршировал по крыше…– Так от кого ты прятался? Ответь!– За стенкой кто? Соседи? Можно тише?– Там Васька. Расхрапелся, как медведь.– А, это тот, что восемь лет назад…Он жив ещё? – Как слышишь. – Снова стонет?Он, видно, жизни и во сне не рад:По крикам судя – и горит, и тонет…– Что ж, получил по долгу службы, гад…Так что ты? Не по этому ли делу?– А разве так не видно? Не в беде ли,Ушедши из дому, под ливнем ждут,Пока душа не отсыреет в теле,Глядясь в стекло стекающих минут?А в чемодане – шесть любимых книг,Электробритва, рижский хлеб и вафли…Сидишь – и поджидаешь каждый мигГостей незваных… Ну скажи – не граф ли?– Так ты боялся, чтобы не настигТебя закон карающий на даче,Притом не на твоей? – Могло б иначеВсё обойтись, не так, как в прошлый раз…Я верю в Бога, только не в удачу.Два года ссылки. Бог от срока спас……Вдруг свет погас. Тогда в беседу ихВключился дождь, безмолвно-говорливый,И от его признаний Яков стихИ сидя задремал, почти счастливый……И был рассвету дорог каждый штрихДождём густым расчерченного сада,И он решил: художнику не надоМешать, а рядом тоже места нет –И за садовых влажных туч оградуОн скрылся, седоватый сея свет…– Я утром, дом разыскивая твой,Названье слышал – «Воинская роща»…Неужто там, прикрытые листвой,Стоят ракеты? Объясни попроще, –Спросил, очнувшись, Яков, чуть живойОт сновидений тягостных без счёта.– Там, кажется, в войну стояла рота, –Василий врал. – Не помню уж сейчас.Иль просто так – назвали в честь кого-то:Помещика… Пошли туда, как раз!..…А дождь к утру немного отдохнутьНамерился, друзьям предоставляяСвою замену мелкую и путьВ глухом лесу, хранившем запах чая.Им воздух и теснил, и полнил грудьПредчувствием полётов небывалых,Им жизнь в сменяющихся покрывалах –В зелёных, голубых – входила в кровьИ пела им, как могут на привалахПеть воины очищенных миров:«Средь скал и садов твоих – Как вихрь, Олени, олени!Сквозь сорок слепых поколений –Ты сердцем лови их!Здесь – полночь и полурассвет:В родстве с глаголами вещих,Там – дети убитых, воскресших –В сиянье, в игре, в торжестве!Прислушайся и пойми – В семи СвечахТвой фитиль зачахший И воск Твоих войск ЗажжёнМоленьем мужей и жён –И пламя вскипает в чаше!Кому во врата вступить – И солнечной кровиУ мёртвых веков в изголовье Горстями испить?Средь скал и садов,Средь оленьих следов –От света миров замри!Там луч, не ломаясь, длится,Там грозных Ангелов лица – В границах Новой земли!..»1976