Стихотворения и поэмы

Ловила скитальцев далёкая Вена
Стремглавьем небес – наподобье сачка.
Порхал мотылёк, по-дневному надменный, –
Подвижная точка над «i» стебелька.

И самые чуткие слышали: сумрак

Густел, как Иисус ни старался Навин.
…И молча глядели в бассейнах и Луврах
Печальные антики с телом живым.

1978

«В безродный ум, закрытый наглухо…»

В безродный ум, закрытый наглухо,
С попутным воздухом, нечаянно,
Ворвутся луговые запахи –
И память отомкнут начальную,

И детство шаткое раздвинется,

И век слепой, и пост коричневый,
И строй тревожных башен Вильнюса,
И смерть, сырая и фабричная.

И звёзд смешенье. И рождение

В стране, где ясень – словно заговор.
Мысль умерла. И только тень её
Древесными цветёт зигзагами.

Себе я выберу в товарищи

Во тьму вещающего Одина –
И пряный запах, раскрывающий
Безмерный мир, в порыве пройденный.

1978

«Сложившись вдвое, птицы падали…»

Сложившись вдвое, птицы падали,
Теряя слух, теряя вес,
В твою расколотую надвое
Тарелку свадебных небес.

Мой взгляд следил крушений крошево,

Набеги океанских орд
На город чёрный, властно брошенный
Ветрами смут на смертный одр.

Морской народ, звеня колючками,

С червонных чащ сдирал кору.
С далеких звёзд сходили лучники –
Двенадцать братьев на пиру.

1978

Перед резнёй

Что же нас тянет остаться в Стамбуле? –
Розовый куст призывной.
Это звезда, недоступная пуле,
Взглядом следит за мной.

Что окликает нас чаще и чаще? –

Разве глухая сирень.
Это монах, в наши души смотрящий,
Не вставая с колен.

Только жасмин сновиденьем продлится…

Что не даёт уцелеть? –
Это к тебе обращённые лица
Горьких прожитых лет.

1978

Гёльдерлин

Молчанье высокое в будничном шуме…
– Кто там? Это ты, Гёльдерлин?
Вместивший и солнце, и сумрак безумья,
Как сутки – вовек неделим?

Зачем твои руки болезненно сжаты,

Как руды – горами тоски?
Зачем ты опять отвернулся от брата,
Зачем тебе звери близки?

– Тропой, где проходят лишь ночи и вепри,

Я нёс на подъёме крутом
Из вашего времени пригоршню пепла,
И небо не знало о том…

1978

«Мы пришли расставанье измерить…»

Мы пришли расставанье измерить
Эхолотом беззвучного плача.
Мы закончим, что Иов начал,
Перестав удивляться и верить, –

Как его соседские дети

Не узнали, друзья – забыли,
Как устал он просить о смерти –
И просил о пригоршне пыли,
Пустотой ночной осенён…

И смеялся над ним Орион.

1978

«В широкой лодке перевозчик мёртвых…»