Приходил по ночамВ синеве ледника от Тамары.Парой крыл намечал,Где гудеть, где кончаться кошмару.Не рыдал, не сплеталОголенных, исхлестанных, в шрамах.Уцелела плитаЗа оградой грузинского храма.Как горбунья дурна,Под решеткою тень не кривлялась.У лампады зурна,Чуть дыша, о княжне не справлялась.Но сверканье рвалосьВ волосах, и, как фосфор, трещали.И не слышал колосс,Как седеет Кавказ за печалью.От окна на аршин,Пробирая шерстинки бурнуса,Клялся льдами вершин:Спи, подруга,- лавиной вернуся.
Не время ль птицам петь
Про эти стихи
На тротуарах истолкуС стеклом и солнцем пополам,Зимой открою потолокуИ дам читать сырым углам.Задекламирует чердакС поклоном рамам и зиме.К карнизам прянет чехардаЧудачеств, бедствий и замет.Буран не месяц будет месть.Концы, начала заметет.Внезапно вспомню: солнце есть;Увижу: свет давно не тот.Галчонком глянет рождество,И разгулявшийся денекОткроет много из того,Что мне и милой невдомек.В кашне, ладонью заслонясь,Сквозь фортку крикну детворе:Какое, милые, у насТысячелетье на дворе?Кто тропку к двери проторил,К дыре, засыпанной крупой,Пока я с Байроном курил,Пока я пил с Эдгаром По?Пока в Дарьял, как к другу, вхож,Как в ад, в цейхгауз и в арсенал,Я жизнь, как Лермонтова дрожь,Как губы, в вермут окунал.
Тоска
Для этой книги на эпиграфПустыни сипли,Ревели львы и к зорям тигровТянулся Киплинг.Зиял, иссякнув, страшный кладезьТоски отверстой,Качались, ляская и гладясьТеперь качаться продолжаяВ стихах вне ранга,Бредут в туман росой лужаекИ снятся Гангу.Рассвет холодною ехиднойВползает в ямы,И в джунглях сырость панихидыИ фимиама.