Стихотворения и поэмы

Мы все бессмертны до поры.
Но вот звонок: пора настала.
И я по голосу сестры
Узнал, что матери не стало.

В безвестье смертного конца

Её планида изломилась.
Ушла кровинушка с лица,
Оно мгновенно изменилось.

Я знал прекрасных матерей,

Но мать моя была прекрасней.
Я знал несчастных матерей,
Но мать моя была несчастней.

Еще в семнадцатом году,

В её младенческие лета,
Ей нагадали на звезду,
Ей предрекли родить поэта.

Ни доли нет, ни смерти нет,

Остался тёмный промежуток.
Горел закат двух тысяч лет
И выжигал её рассудок.

Она жила среди теней

И никого не узнавала.
"Пустите к матушке моей!" -
Так ненароком и сказала.

Бездомный прах сестра везла.

Была дороженька уныла
В тот город, где уже звала
Странноприимная могила.

О, город детства моего!

О, трепет юности печальной!
Прошла, как искра, сквозь него
Слеза любви первоначальной.

Давно мой дух не залетал

Туда, в забытые пенаты...
На курьих ножках гроб стоял
Под зимним небом, возле хаты.

Да слух ловил средь бела дня

Сребристый звон святой церквушки.
Вздыхала дальняя родня,
Крестились старые старушки.

Я подошёл, печаль тая.

Взглянул и вздрогнул, как от грома.
В гробу лежала мать моя,
Лицо мне было незнакомо.

О том не надо вспоминать,

Но что-то в сердце изломилось:
- Не узнаю родную мать.
Её лицо так изменилось!

- И мы её не узнаём, -

Сказали старые старушки:
- И мы, и мы не узнаём,
Её заветные подружки.

Повесив голову на грудь,

Я ощутил свой крест нательный.
Пора держать последний путь
На крест могильный, сопредельный.

На помощь волю я призвал,

Над прахом матери склонился.
- Прости! - и в лоб поцеловал...
И гроб в могилу опустился.

И вопросил я на краю,

В могильный зев бросая шапку:
- Она узнает мать свою?
Она узнает нашу бабку?

Сестра не слышала меня

Сквозь поминальный звон церквушки.
Молчала дальняя родня
И все заветные старушки.

Зияла огненная высь,

Вбирая холод подземельный.
Сошлись и снова разошлись
Могильный крест и крест нательный…

Сестра! Мы стали уставать,

Давно нам снятся сны другие.
И страшно нам не узнавать
Воспоминанья дорогие.

Зачем мы тащимся-бредем

В тысячелетие другое?
Мы там родного не найдем.
Там всё не то, там все чужое...

1997

ГДЕ-ТО В ТОКИО ИЛИ В ГОНКОНГЕ