Стихотворения и поэмы

О пульс, мой кровяной набат!
Не бей тревогу, стихни! Знаю,
Как беден счастьем мой приход
И как богат расход тоскою.

О, если б жить, как все, как те,

В венце паскудных скудных будней,
И в жизненном меню найти
Себе девчонку поприглядней.

Быть в 30 лет отцом детей

И славным полководцем сплетен
И долгом, словно запятой,
Тех отделять, кто неприятен.

А в 40 лет друзьям болтать

О высшей пользе воздержанья
И мир спокойно возлюбить,
Как по таблице умноженья!

И встретить смерть под 50,

Когда вся жизнь, как хата с краю.
Как беден счастьем мой приход.
И как богат расход тоскою.

Мне завещал угрюмый рок

Жизнь сделать половодьем ночи
И знать, что Дант — мой ученик
С его любовью к Беатриче!

8 декабря 1922

Московская Верона

Лежать сугроб. Сидеть заборы.
Вскочить в огне твое окно.
И пусть я лишь шарманщик старый,
Шарманкой, сердце, пой во мне.

Полночь молчать. Хрипеть минуты.

Вдрызг пьяная тоска визжать.
Ты будь мой только подвиг сотый,
Который мне до звезд воспеть.

Лишь вправься в медальон окошка

И всё, что в сто пудов во мне,
Что тяжело поднять букашке,
Так незначительно слону.

Ах, губы лишь края у раны;

Их кличкой бережу твоей.
Не мне ль московская Верона
Была обещана тобой?!

Зов об окно дробится пеной

И снегом упадает вниз.
Слеза, тянись вожжой соленой,
Вожжой упущенной из глаз.

Тобой пуст медальон окошка,

Сугроб так низок до окна,
И муравью поднять так тяжко,
Что незначительно слону.

13 декабря 1922

Ночь слезопролитий

Нет! Этот вечер лишний, как другой

!Тоска, как нянька, спать меня уложит,
И взглядом распечатанный трамвай
Небрежный профиль твой не обнаружит.

Испытывай железом и огнем,

Но не пытай предсказанной разлукой.
Уже не долго мне таскать по дням
За пазухой согревшиеся строки.

Собаке можно подавиться костью,

Поэт ли давится ломтем любви,
Во имя слов: Восторг! — Любовь! и —
Счастье! — Забыв иные худшие слова.

Да, ты вольна в июль велеть морозу,

А в декабре жасминами блеснуть!
Всё, что дала, вольна отнять ты сразу,
Но по частям не властна отнимать!

За вечер кашля, ночь слезопролитий,

За этот стыд еще не знанных мук
По мрачной территории проклятий
Скакал, как конь без седока, язык.

Впервые полюс человечьей скуки

Я — капитан страстей — открыл сквозь крик,
И пусть на нем колышат эти строки
В честь уходящей, как победный флаг!

1 января 1923

Под кирпичом губ