Стихотворения и поэмы

Поникли тихо вербы ветви,
лоза раскинула кусты,
по ржи тепло струится ветер,
подсолнух, как во сне, застыл.

Он всё грустит. А рядом — тенью

покрыто травное рядно,
и птицы выклевали семя
уж из подсолнуха давно.

Он, как и дед, что здесь, на круче,

глаз не отводит от руин.
Лицо нахмурено гнетуще,
печально так. Один, один…

Села уж нет. Его татары

железом и огнем смели.
Он видит… волны злых пожаров
людей раздетых унесли…

Шумит огонь… и от угара

в крови всё кажется, во мгле…
А там — арканами татары
людей волочат по земле…

Дед опустился на колени,

не в силах превозмочь тоску:
Марину, дочь его, в селенье
схватил татарин на скаку.

И конь летел, как ветер гая…

Доныне в сердце боль живет!
И дед упал, и дед рыдает,
и волоса седые рвет…

И вдруг: «Уйми, отец, мученья!» —

гарцует в солнечном огне
над ним крылатым привиденьем
казак на белом скакуне.

Летел сюда он издалече,

чтоб на родимый дом взглянуть,
посланцем гетмана от Сечи
преодолев нелегкий путь.

С коня — скорей: «А где Марина?»

— «Татары захватили в плен».
Рыдает дед, целует сына,
встает со старческих колен.

Стоят среди руины дикой,

в развалинах, отец и сын.
Как солнца взблеск на юном лике,
на камень пали две слезы.

Тут сын повел сурово бровью,

взглянул испуганно старик.
«Ну что ж. Пойдешь на Сечь со мною,
там кашу будешь нам варить».

Блестят слезинки рос на травах

в вечернем зареве огней,
и мчится полем и дубравой
с отцом Тарас на скакуне.

Горит, играет на жупане,

блестит оружье седока…
Ох, не одной вздохнуть Оксане,
когда припомнит казака…

5