Стихотворения и поэмы

* 178. Владимиру Маяковскому. Перевод Е. Самченко

Твой голос в народе. Бывало, при жизни
Претил тебе звук, если отзвук пустой.
Каймою стихов окружил ты отчизну,
Сказал о Багдади одною строкой.

Ты кинул Риони строку и оттиснул
Свой след на песке; над волной постоял;
Послушал, как ветер поет в Кутаиси,
Басистую нежность горы перенял.

Стал голос алмазом, стал режущей силой,
Волна окрылила тебя синевой;
Твой голос потом распахнулся в России
Красивою тяжестью и широтой.

И гор голоса говорили с тобою,
Туман над хребтом ты плечом разорвал
И разноголосьем и крупной рукою
Границы державы не раз обнимал.

Твой шум не прервался; твой шум настоящий;
А след на песке лишь заметнее стал;
Ты свой в этой жизни, ты непреходящий,
И нежно, бывало, твой гром рокотал.

А бархатный бас твой в народе. При жизни
Претил тебе звук, если отзвук пустой.
Каймою стихов окружил ты отчизну,
Сказал о Багдади одною строкой.

Ту строчку, что не расставалась с тобою,
Десницей на русской земле посадил.
Твой голос сравнил бы я с первой весною,
С грузинской любовью еще бы сравнил.

* 179–180. Стихи о Пиросмани. Перевод Е. Самченко

1. «Вечереет откровенней…»

Вечереет откровенней,
Входит ослик в ночь проворно;
Уточняется мгновенье
Цветом ночи, краской черной.

         Ты желал бы с приговоркой
         Выпить чай неторопливо;
         Подмигнул подружке бойкой,
         Показал ей дар, любимой.

Плот рисуешь на досуге;
Спел арбуз твой сотворенный;
Над Курой поет дудуки
О ночах, о краске черной.

         Ночью яркое светило
         Нам нашел в ущелье; с нами —
         Зеленщик, участник пира.
         Грузия, ты — Пиросмани!

Грезил свежестью цоцхали,
Виночерпий, ты — рыбачил;
В дождь упал, на лоб упали
Дождь и лестница в придачу.

         Ночь над улицею узкой
         Охраняла стены эти;
         Дом твой тихий, как церквушка,
         Разрисован кистью в Цхнети.

Относился плохо к телу,
На ходу болел; ночами
Рисовал отсюда Веру,
А оттуда Ортачала.

         Бегал вдоль Куры — попали
         Сомы в сети; дни короче —
         На горе тебя догнали
         Ночь, орел и краска ночи.

2. «Шагал вдоль балконов-рисунков ночами…»

Шагал вдоль балконов-рисунков ночами
И думал, что спит Маргарита — устала;
Любил ее, слал ей корзины с цветами —
Квартира в душистых цветах утопала.

Назло дудукистам не пьянствовал скрыто;
Вина не хотел, хоть застолье шумело.
А бледная нежность твоей Маргариты
Два раза на белом холсте потемнела.

А некий кутила шатался по скверам,
Он шел по кварталу, простак одинокий.
О, как Маргарита, я крикну, посмела
Обречь твою бедность на крайность дороги!

А может, ошибся? В Цагвери запела
И слух иностранный сейчас услаждает;
А может, внезапно слегла, заболела
И где-нибудь лечится и увядает.