Стихотворения и поэмы

Ты меня создавал из ребра,
Из каменьев твоих сокровенных,
И наказывал мне серебра
Не жалеть для нарядов военных.

Пораженный монгольской стрелой,
Я дышал так прощально и слабо
Под твоей крепостною стеной,
Где навек успокоился Або.

За Махатской горой много дней
Ты меня окунал во туманы,
Колдовской паутиной твоей
Врачевал мои бедные раны.

И, когда-то спасенный тобой,
Я пришел к тебе снова, Метехи.
Ворожи над моей головой,
Обнови золотые доспехи.

Одари же, как прежде, меня
Йорским облаком и небесами,
Подведи под уздцы мне коня,
Чтоб скакать над холмами Исани.

А когда доскажу все слова
И вздохну так прощально и слабо,
Пусть коснется моя голова
Головы опечаленной Або.

1958

125. «Две округлых улыбки — Телети и Цхнети…» Перевод Б. Ахмадулиной

Две округлых улыбки — Телети и Цхнети,
И Кумиси и Лиси — два чистых зрачка.
О, назвать их опять! И названия эти
Затрудняют гортань, как избыток глотка.

Подставляю ладонь под щекотную каплю,
Что усильем всех мышц высекает гора,
Не пора ль мне прибегнуть к алгетскому камню,
Высечь точную мысль красоты и добра?

Тих и женственен мир этих сумерек слабых,
Но Кура не вполне обновила волну
И, как дуб затвердев, помнит вспыльчивость сабель,
Топот конских копыт, означавший войну.

Этот древний туман так неполон — в нем стрелы
Многих луков пробили глубокий просвет.
Он и я — мы лишь известь, скрепившая стены
Вкруг картлийской столицы на тысячу лет.

С кем сражусь на восходе и с кем на закате,
Чтоб хранить равновесье двух разных огней:
Солнце там, на Мтацминде, луна на Махате,
Совмещенные в небе любовью моей.

Отпиваю мацони, слежу за лесами,
Небесами и за посветлевшей водой.
Уж с Гомборской горы упадает в Исани
Первый луч — неумелый, совсем молодой.

Сколько в этих горах я камней пересилил!
И тесал их и мучил, как слово лепил.
Превозмог и освоил цвет белый и синий.
Теплый воздух и иней равно я любил.

И еще что я выдумал: ветку оливы
Я жестоко и нежно привил к миндалю,
Поместил ее точно под солнце и ливни.
И все выдумки эти Тбилиси дарю.

1958

126. Ночи Пиросмани. Перевод П. Антокольского

Ты кистями и красками спящих будил,
делал розы возлюбленной ярче и краше,
по гористым, кривым переулкам бродил
и домой возвращался с тарелкою хаши.

И пока ворота на засове, пока
не уснет в Ортачале красотка, ты снова
шел к Майдану, и мчал фаэтон седока,
заводилу грузинского пира честного.

Вот гуляют кутилы, и пляшет кинто,
и шашлык на шампуре, и зелень на блюде…
Где же ночь? Или вправду не видел никто,
как ты шел под хмельком в предрассветном безлюдье?