Стихотворения и поэмы

Как ты божественно прекрасна,
О дева, рай моих очей!
Как ты без пламенных речей
Красноречиво сладострастна!
Для наслажденья и любви
Ты создана очарованьем.
Сама любовь своим дыханьем
Зажгла огонь в твоей крови!
Свежее розы благовонной
Уста румяные твои,
Лилейный пух твоей груди
Трепещет негой благосклонной!
И этой ножки белизна,
И эта темная волна
По лоску бархатного тела,
И этот стан зыбучий, смелый,
Соблазн и взора и руки,—
Манят, и мучат, и терзают,
И безотрадно растравляют
Смертельный яд моей тоски!
Друзья мои! (Я своевольно
Хочу иметь везде друзей!
Хоть друг, предатель и злодей —
Одно и то же! Очень больно!
Но так и быть!) Друзья мои!
Я вижу часто эту пери —
Она моя! Замки и двери
Меня не разлучают с ней!
И днем и позднею порою,
В кругу заветном и один,
Любуюсь я, как властелин,
Ее волшебною красою!
Могу лобзать ее всегда
В чело, и в очи, и в уста,
И тайны грации стыдливой
Ласкать рукою прихотливой!..
«Счастливец!» — скажете вы мне…
Напрасно… Всё мое блаженство,
Всё милой девы совершенство
И вся она — на полотне!

<1837>

87. К набеленной красавице

Я говорил вам и не раз,
Скажу опять: вы милы!
Особенно, когда у вас
Не в милости белилы!

К чему невинная рука,
Рабыня вялой моды,
Таит и крадет два цветка
Любимые природы?

Давно ли яркой белизне,
Не радующей взоры,
Придать позволено весне
Генварские узоры?

Ужели ландыш снеговой
И роза Гулистана
Цветут по воле роковой
Искусства и обмана?

О нет! Отрада соловья,
Красавица Востока,
Не переменит бытия
Из прихоти жестокой
Влюбленной в ландыш и в себя
Шалуньи черноокой!
Глаза ведь — зеркало души
(Преданья вековые!) —
У вас прекрасны, хороши,
Как стрелы огневые.
Но цвет лица — другое он
Достоинство имеет:
Все тайны сердца без препон
Он высказать умеет!
Тоска любви, надежда, страх,
Невинное желанье —
Всё видно в нем, как в небесах
Блестящее сиянье!
Зачем же милые цветки —
Румяные ланиты —
У вас завесою тоски
Без жалости прикрыты?
О! Разлюбите этот цвет,
Он страсти не обманет,—
Иль поцелуем вас поэт
Невольно разрумянит.

<1837>

КОГДА-ТО

КОГДА-ТО

Heks!

Когда-то много кой-чего

Она с улыбкой мне сулила,

И после — что же? Ничего!..

Как всем, с улыбкой изменила!

Когда-то с ней наедине,

Мечтой волшебной упоенный,

Я предавался, весь в огне,

Порывам страсти исступленной!

Когда-то дерзкая рука

Играла черными кудрями

И осеняли смельчака

Те кудри пышными роями.

Увы! Греховного плода

Они вкушали неизбежно —

И отходили безмятежно,

Никто не ведает куда!

Холодный зритель улыбался,

Лукавый родственник смеялся;

Сатира колким языком

Об них минуты две судила,

Потом — холодная могила

Навек бесчувственным песком

Их трупы грешные прикрыла!

Скажите ж мне в последний раз,

Непостижимые созданья!

Куда из круга мирозданья,

Куда вы кроетесь от нас?..

Кто этот мир без сожаленья

Покинуть может навсегда?

Не тот ли, кто без заблужденья,

Как неподвижная звезда,

Среди воздушного волненья

Привык умом своим владеть…

И, сын бессмертия и праха,

Без суеверия и страха

Умеет жить и умереть.

25 ноября 1835 Москва

88. Тюрьма

«Воды, воды!..» Но я напрасно

Страдальцу воду подавал.

А. П<ушкин>