Стихотворения и поэмы. Дневник

«– Что это, что? – Спи, это жар во лбу…»

– Что это, что? – Спи, это жар во лбу.
– Чьему же лбу такое пламя впору?
Кто сей со лбом и мыслью лба: веду
льва в поводу и поднимаюсь в гору?

– Не дать ли льда изнеможенью лба?

– Того ли лба, чья знала дальновидность,
где валуны воздвигнуть в память льда:
де, чти, простак, праматерь ледовитость?

– Испей воды и не дотла сгори.

Всё хорошо. Вот склянки, вот облатки.
– Со лбом и львом уже вверху горы:
клубится грива и сверкают латы.

– Спи, это бред, испекший ум в огне.

– Тот, кто со львом, и лев идут к порогу.
Коль это мой разыгран бред вовне,
пусть гением зовут мою хворобу.

И тот, кого так сильно… тот, кому

прискучил блеск быстротекучей ртути,
подвёл меня к замёрзшему окну,
и много счастья было в той минуте.

С горы небес шел латник золотой.

Среди ветвей, оранжевая, длилась
его стезя – неслышимой пятой
след голубой в ней пролагала львиность.

Вождь льва и лев вблизь подошли ко мне.

Мороз и солнце – вот в чём было дело.
Так день настал – девятый в декабре.
А я болела и в окно глядела.

Затмили окна, затворили дом

(день так сиял!), задвинули ворота.
Так страшно сердце расставалось с Днём,
как с тою – тот, где яд, клинок, Верона.

Уж много раз менялись свет и темь.

В пустыне мглы, в тоске неодолимой,
сиротствует и полыхает День,
мой не воспетый, мой любимый – львиный.

19—20 декабря 1985

Ленинград

Ёлка в больничном коридоре