Стихотворения и поэмы. Дневник

Перечит дрёме въедливая дрель:
то ль блещет шпиль, то ль бредит голос птицы.
Ах, это ты, всенощный белый день,
оспоривший снотворный шприц больницы.

Простёртая для здравой простоты

пологость, упокоенная на ночь,
разорвана, как невские мосты, —
как я люблю их с фонарями навзничь.

Меж вздыбленных разъятых половин

сознания – что уплывет в далёкость?
Какой смотритель утром повелит
с виском сложить висок и с локтем локоть?

Вдруг позабудут заново свести

в простую схему рознь примет никчемных,
что под щекой и локоном сестры
уснувшей – знает назубок учебник?

Раздвоен мозг: былой и новый свет,

совпав, его расторгли полушарья.
Чтоб возлежать, у лежебоки нет
ни знания: как спать, ни прилежанья.

И вдруг смеюсь: как повод прост, как мал —

не спать, пенять струне неумолимой:
зачем поёт! А это пел комар
иль незнакомец в маске комариной.

Я вспомню, вспомню… вот сейчас, сейчас…

Как это было? Судно вдаль ведомо
попутным ветром… в точку уменьшась,
забившись в щель, достичь родного дома…
Несчастная! Каких лекарств, мещанств
наелась я, чтоб не узнать Гвидона?

Мой князь, то белена и курослеп,

подслеповатость и безумье бденья.
Пожалуй в рознь соседних королевств!
Там – общий пир, там чей-то день рожденья.

Скажи: что конь? что тот, кто на коне?

На месте ли, пока держу их в книге?
Я сплю. Но гений розы на окне
грустит о том, чей день рожденья ныне.

У всех – июнь. У розы – май и жар.

И посылает мстительность метафор
в окно мое неутолимость жал:
пусть вволю пьют из кровеносных амфор.

Июнь 1984

Ленинград

«Какому ни предамся краю…»