Стихотворения и поэмы. Рассказы. Борислав смеется

Льдом студеным покрыта,
Не волнуется в речке вода;
Если лампа разбита,
Свет ее не дрожит никогда.
Не услышишь мелодий,
Если сломай на части смычок.
Как же песни выходят
Из-под бремени злобных тревог?
Иль как пресс это горе,
Чтоб из сердца стихи выжимать?
Иль как колокол — песня,
Чтобы горестный плач заглушать?

Миротворящей тишиною
Вливалась в душу. Как же я
Еще вчера любил вас, зори,
Тебя, голубизна моя!
Душа в распахнутом просторе
Купалась, уносилась вскоре
К лугам прозрачным, где цветут
Бессмертные цветы, живут
Чудесной сладости мотивы!
А ныне так темны, тяжки вы,
И для меня ваш свет погас.
Теперь я ненавижу вас!
Жизнь ненавижу я и силу,
Мечты о счастье, о весне,
Стремленье к свету, к вышине, —
Одно забвенье любо мне,
Покой, безмолвие могилы.
Аллеей летнею, ночною
Я шел, как тень… О сердце, стынь!
Передо мною и за мною
Сновали люди. «Дзинь-дзинь-дзинь»,
Звенел велосипед. И шепот
Влюбленный слышен был порой…
Но против боли роковой,
Терзающей рассудок мой, —
Не отыскал лекарства опыт.
Я шел и знал, что я — могила,
Что жизни нерв давно угас,
Что тут, на самом дне, сейчас
Душа моя похоронила
Все радости и все страданья,
Все песни, что не встанут вновь,
Свое сильнейшее желанье,
Свою последнюю любовь.

* * *

Каморка и кухня, два низких оконца,
Две вазы с цветами на окнах,
Две белых постели, раскрытые двери
И тюль занавесок поблеклых.
Часы на стене, пять иль. шесть фотографии
На темном, комоде понуром,
Стол круглый со скатертью — посередине,
И лампа на нем с абажуром.
А в кресле сидит у стола мое счастье —
Одна, в молчаливом раздумье:
Кого-то все ждет и шаги чьи-то ловит
Там, в уличном крике и шуме.
Кого-то все ждет… И не мне уж, конечно,
Улыбка в глазах се светит!
Но с улицы в рай тот прокрался я взором —
Никто меня в тьме не заметит.
Вот здесь мое счастье! Так близко!
Так близко! И все ж недоступно навеки!
Болит мое сердце, но высохли слезы,
Горят отягченные веки.
От комнаты тихой, лицо закрывал,
Бегу я в тоске и тревоге:
Так раненый зверь в свою чащу уходит,
Чтоб тихо издохнуть в берлоге.

* * *

Песня, подбитая милая пташка,
Смолкнуть приходит пора.
Полно рыдать нам и горько и тяжко,
Кончилась эта игра.
Полно тревожить нам рану открытую,
Полно вопить про любовь,
С каждой строфою и с каждою нотою
Каплет горячая кровь.
С каждой терциною, с каждой октавою
Ритм ослабляется твой…
Песня напитана горем-отравою, —
Время идти на покой.

ИЗ КНИГИ «МОЙ ИЗМАРАГД»

(1898)

ИЗ РАЗДЕЛА «ПОКЛОНЫ»

РАЗДУМЬЕ