Стихотворения и поэмы в 2-х т. Т. I

Осень («Ты произносишь это слово…») [73]

Ты произносишь это слово
С любовью и недоуменьем.
Звезда средь неба голубого
Подернута легчайшим тленьем.

Звезда средь неба голубого!
Ужель и вправду вечереет?
Ты произносишь это слово,
Как произнесть никто не смеет.

И как огромная медуза,
Луна качается, всплывает.
Бежит, запахиваясь, муза,
Дыханьем пальцы согревает.

Летит, летит сквозь стекла окон
Звезда ко мне на изголовье.
Затейливый щекочет локон —
Иное как назвать любовью?

Иное как назвать любовью? —
И ты стихами отзовешься,
Ты ослепительною кровью
Во мне, не иссякая, бьешься.

Смерть Байрона («“От старости лекарства не бывает…”») [74]

«От старости лекарства не бывает».
Гостей встречает в лагере чума.
Закат отбуйствовал, и застывает
Прозрачным студнем тьма.

Мир отгорожен пологом палатки.
Ах, восковые слезы льет свеча.
Огромной Чайльд-Гарольдовской крылатки
Крыло — скользит с плеча.

«Смерть надевает золотые шпоры.
Бежит в беспамятстве неверный сон».
Сползает ночь, и покрывает горы
Суровый небосклон.

«Взнуздай коня и подтяни стремяна.
Ужель чума опередила нас?»
Оборванной строкою Дон-Жуана
Трепещет смертный час.

[1928]

«Мы согреваем ночь, но не согреть постель…» [75]

Мы согреваем ночь, но не согреть постель,
И тяжкий холод неотъемлем.
Смертельной простыней надменная метель
К утру покойную прикроет землю.

И мы боимся, друг, вот-вот над головой
Сомкнутся, как вода, простыни,
И, белоснежною раздавлена пятой,
Душа опламеневшая остынет.

Сальери («Молчи, угрюмая денница!..») [76]