Не может быть! Тюремный домовой —Совсем уж нереальная фигура!Ну, козни. Ну, лукавая натура...Но где он спрячется?С большою головой,Косматый, седенький...В подушке? Под кроватью?Найдут при обыске. За тумбочкой? ОпятьНайдут... Куда же? Заползёт под платье?Но платье утром будут надевать...А вот завёлся, бестия! ШуршитИ возится. То форточку откроетИ дунет так, что черновик слетит,То под окном тихонечко завоет,Как если дуть в порожний пузырёк.То ночью грохнет мыльницею с полки,То утром я расчёсываю чёлку,А в ней — косичка. Ласковый намёк!И тоненький скребётся хохоток —За батареей, что ли? Кошки-мышки!Кого ловить? И кто на чьём хвосте?Зачем закладку вынимать из книжкиИ, трубочкой свернув, пихать в постель?Ну ладно: лампочка сгорает раз в неделю —По вторникам. И бесится конвой,Натужно постигая: в чём же дело?Хорошенькое дело — домовой!Ну что ему пришьёшь? И как допросишь?Какую, к чёрту, выберешь статью?Хотя статью найдут, и к ней — доносы...Ну а кого посадишь на скамью?Допустим, бутерброды все без маслаИ потому не падают. И онТут ни при чём. Но мне ещё неясно:Когда на отдалённой башне звонИ бьёт четырнадцать — какое это время?И кто там бьёт? И, может быть, кого?Ох, шестипалое лихое племя!Ужо я доберусь! Но тут совокДля мусора тихонечко съезжаетПо стенке... Трах! Как громко для совка!Обиделся! Мол, пусть не обижаютНахалки разные седого старика!А, впрочем, он не дуется подолгу!Лукавец от ушей и до хвоста —Хихикнул, хрюкнул — и полез на полку.И там затихло. Видимо, устал.А тут и спать пора. Закрыть от светаГлаза ладонью. Самый лучший сонЗаказываю! Что я дам за это?— А что с тебя возьмёшь? — смеётся он.И вот я вижу: поле зверобоя,И кто-то там летит над ним, летит...И мне кричит: «Беру тебя с собою!»А за спиною вдруг как захрустит!Ах ты, лохматый! Маленький дикарь!Кончай шалить, уж на сегодня хватит!Гляжу спросонок... Лёжа на кровати,Сокамерница кушает сухарь.1982 тюрьма КГБ, Киев