Стихотворения (Лирика декабристов)

В реке катящихся веков:

Душа героев вылетает

Из позабытых их гробов

И наполняет бардов струны

И на тиранов шлет народные перувы!

1821

ЕРМОЛОВУ

О! сколь презрителен певец,

Ласкатель гнусный самовластья!

Ермолов, нет другого счастья

Для гордых, пламенных сердец,

Как жить в столетьях отдаленных

И славой ослепить потомков изумленных!

И кто же славу раздает,

Как не любимец Аполлона?

В поэтов верует народ;

Мгновенный обладатель трона,

Царь не поставлен выше их:

В потомстве Нерона клеймит бесстрашный стих!

Но мил и свят союз прекрасный

Прямых героев и певцов

Поет Гомер, к Ахиллу страстный:

Из глубины седых веков

Вселенну песнь его пленила

И не умрет душа великого Ахилла!

Так пел, в Суворова влюблен,

Бард дивный, исполин Державин;

Не только бранью Сципион,

Он TinvMcftofi песнопевца славен:

Единый лавр на их главах,

Героя и певца равно бессмертен прах!

Да смолкнет же передо мною

Толпа завистливых глупцов,

Когда я своему герою,

Врагу трепещущих льстецов.

Свою настрою громко лиру

И расскажу об нем внимающему миру!

Он гордо презрел клевету.

Он возвратил меня отчизне:

Ему я все мгновенья жизни

В восторге сладком посвящу;

Погибнет с шумом вероломство,

И чист предстану я пред грозное потомство!

1821

К ПУШКИНУ

Мой образ, друг минувших лет,

Да оживет перед тобою!

Тебя приветствую, Поэт!

Одной постигнуты судьбою,

Мы оба бросили тот свет,

Где мы равно терзались оба,

Где клевета, любовь и злоба

Размучили обоих нас!

И не далек, быть может, час,

Когда при черном входе гроба

Иссякнет нашей жизни ключ;

Когда погаснет свет денницы,

Крылатый, бледный блеск зарницы,

В осеннем небе хладный луч!

Но се - в душе моей унылой

Твой чудный Пленник повторил

Всю жизнь мою волшебной силой

И скорбь немую пробудил!

Увы! как он, я был изгнанник.

Изринут из страны родной

И рано, безотрадный странник,

Вкушать был должен хлеб чужой!

Куда, преследован врагами,

Куда, обманут от друзей,

Я не носил главы своей,

И где веселыми очами

Я зрел светило ясных дней?

Вотще в пучинах тихоструйных

Я в ночь, безмолвен и уныл,

С убийцей-гондольером плыл 1),

Вотще на поединках бурных

Я вызывал слепой свинец:

Он мимо горестных сердец

Разит сердца одних счастливых!

Кавказский конь топтал меня,

И жив в скалах тех молчаливых

Я встал из-под копыт коня!

Воскрес на новые страданья,

Стал снова верить в упованье,

И снова дикая любовь

Огнем свирепым сладострастья

Зажгла в увядших жилах кровь

И чашу мне дала несчастья!

На рейнских пышных берегах,

В Лютеции, в столице мира,

В Гесперских радостных садах,

На смежных небесам горах,

О коих сладостная лира

Поет в златых твоих стихах.

Близ древних рубежей Персиды,

Средь томных северных степей

Я был добычей Немезиды,

Я был игралищем страстей!

Но не ропщу на провиденье:

Пусть кроюсь ранней сединой,

Я молод пламенной душой;

Во мне не гаснет вдохновенье,

И по нему, товарищ мой,

Когда, средь бурь мятежной жизни,

В святой мы встретимся отчизне,

Пусть буду узнан я тобой.

1) Отправляясь из Виллафранки в Ниццу морем, в глухую ночь, я подвергся было опасности быть брошенным в воды.

1822

ПРОРОЧЕСТВО

Глагол господень был ко мне

За цепью гор на бреге Кира:

"Ты дни влачишь в мертвящем сне;

В объятьях леностного мира:

На то ль тебе я пламень дал

И силу воздвигать народы?

Восстань, певец, пророк Свободы!

Вспрянь, возвести, что я вещал!

Никто - но я воззвал Элладу;

Железный разломил ярем:

Душа ее не дастся аду;

Она очистится мечем,

И, искушенная в горниле,

Она воскреснет предо мной:

Ее подымет смертный бой;

Она возблещет в новой силе!"

Беснуясь, варвары текут;

Огня и крови льются реки;

На страшный и священный труд

Помчались радостные греки;

Младенец обнажает меч,

С мужами жены ополчились,

И мужи в львов преобразились

Среди пожаров, казней, сеч!

Костьми усеялося море,

Судов могущий сонм исчез:

Главу вздымая до небес.

Грядет на Византию горе!

Приспели грозные часы:

Подернет грады запустенье;

Не примет трупов погребенье,

И брань за них подымут псы!

Напрасны будут все крамолы;

Святая сила победит!

Бог зыблет и громит престолы;

Он правых, он свободных щит!

Меня не он ли наполняет

И проясняет тусклый взор?

Се предо мной мгновенно тает

Утесов ряд твердынь и гор!

Блестит кровавая денница;

В полях волнуется туман:

Лежит в осаде Триполицца

И бодр, не дремлет верный стан!

Священный пастырь к богу брани

Воздел трепещущие длани;

В живых молитвах и слезах

Кругом вся рать простерлась в прах.

С бойниц неверный ям смеется,

Злодей подъемлет их на смех:

Но Кара в облаках несется;

Отяжелел Османов грех!

Воспрянул старец вдохновенный,

Булат в деснице, в шуйце крест:

Он вмиг взлетел на вражьи стены;

Огонь и дым и гром окрест!

Кровь отомстилась убиенных

Детей и дев, сирот и вдов!

Нет в страшном граде пощаженных:

Всех, всех глотает смертный ров!

И се вам знаменье Спасенья,

Народы! - близок, близок час:

Сам Саваоф стоит за вас!

Восходит солнце обновленья!

Но ты, коварный Альбион,

Бессмертным избранный когда-то,

Своим ты богом назвал злато:

Всесильный сокрушит твой трон!

За злобных тайный ты воитель!

Но будет послан ангел-мститель;

Судьбы ты страшной не минешь:

Ты день рожденья проклянешь!

Тебя замучают владыки;

И чад твоих наляжет страх;

Во все рассыплешься языки,

Как вихрем восхищенный прах.

Народов чуждых песнью будешь

И притчею твоих врагов,