Стихотворения. Проза

Пусть искатель гордой славы
Жертвует покоем ей!
Пусть летит он в бой кровавый[3]
4 За толпой богатырей!
Но надменными венцами
Не прельщен певец лесов:
Я счастлив и без венцов,
8 С лирой, с верными друзьями.

Пусть богатства страсть терзает

Алчущих рабов своих!
Пусть их златом осыпает,
12 Пусть они из стран чужих
С нагруженными судами
Волны ярые дробят:
Я без золота богат
16 С лирой, с верными друзьями.

Пусть веселий рой шумящий

За собой толпы влечет!
Пусть на их алтарь блестящий
20 Каждый жертву понесет!
Не стремлюсь за их толпами —
Я без шумных их страстей
Весел участью своей
24 С лирой, с верными друзьями.

ЗНАМЕНИЯ ПЕРЕД СМЕРТЬЮ ЦЕЗАРЯ [4]

(Отрывок из Виргилиевых «Георгик»)

О Феб! тебя ль дерзнем обманчивым назвать?
Не твой ли быстрый взор умеет проникать
До глубины сердец, где возникают мщенья
4 И злобы бурные, но тайные волненья?
По смерти Цезаря ты с Римом скорбь делил,
Кровавым облаком чело твое покрыл;
Ты отвратил от нас разгневанные очи,
8 И мир, преступный мир, страшился вечной ночи.
Но все грозило нам — и рев морских валов,
И вранов томный клик, и лай ужасный псов.
Колькраты зрели мы, как Этны горн кремнистой
12 Расплавленны скалы вращал рекой огнистой
И пламя клубами на поле изрыгал.
Германец трепетный на небеса взирал;
Со треском облака сражались с облаками,
16 И Альпы двигались под вечными снегами.
Священный лес стенал; во мгле густой ночей
Скитался бледный сонм мелькающих теней.
Медь потом залилась (чудесный знак печали!),
20 На мраморах[5]

богов мы слезы примечали.Земля отверзлася, Тибр устремился вспять,
И звери, к ужасу, могли слова вещать;
Разлитый Эридан[6] кипящими волнами
24 Увлек дремучий лес и пастырей с стадами;
Во внутренности жертв священный взор жрецов
Читал лишь бедствия и грозный гнев богов;
В кровавые струи потоки обращались;
28 Волки, ревущие средь стогн,[7] во мгле скитались;
Мы зрели в ясный день и молнию, и гром,
И страшную звезду с пылающим хвостом.
И так вторицею орлы дрались с орлами.
32 В полях Филипповых под теми ж знаменами
Родные меж собой сражались вновь полки,
И в битве падал брат от братниной руки.
Двукраты рок велел, чтоб римские дружины
36 Питали кровию фракийские долины.[8]
Быть может, некогда в обширных сих полях,
Где наших воинов лежит бездушный прах,
Спокойный селянин тяжелой бороною
40 Ударит в шлем пустой — и трепетной рукою
Поднимет ржавый щит, затупленный булат, —
И кости под его стопами загремят.

К ДРУЗЬЯМ НА НОВЫЙ ГОД [9]