Стихотворения том 1 (СИ)

Сам понимаешь, что у мужиков

Привычка есть к изяществу кальсон.

По ним блуждают взгляды королев,

Когда любовь, посильно затвердев,

Вдруг начинает прорастать горбом...

Экзюпери, мне век быть мужиком!

«»»»»»»»»

У телесной оболочки назначенье

Есть прямое

Быть тюрьмою

Размышленьям,

Но не сказанному слову,

Быть защитой от вторженья

Инородного, чужого,

В сущности сердцебиенья

Самородка золотого.

Я не спорю, кто-то свяжет

Индивидуальность в узел

И берёзовою кашей

Отвалтузит

Оболочку

За её невосприятье строчки,

Вырубленной ранее

Серым веществом в комочках

То ль вождя, а то ли дряни…

Развлекая душу блеском

От огня мне чуждой фары,

Я немеряным отрезком

Дуг надбровных в жизнь влетаю,

Киноварю

Кумачёво,

Забываю

Ильичёво,

Вою в общей стае,

Таю,

Изучаю

Чьё-то слово.

И своё пишу, нахмурясь,

В радость, может быть, кому-то,

И топлю в стакане

Бурю,

Сохну в помыслах до брюта

Ржавой цепью в кабестане,

В слове взорванной минуты…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Непричёсаность мира ощущается осенью поздней, Мешковатость одежд равнодушна к цветным фонарям

Одиноких созвездий, не сбитых в огромные грозди, Поджигавшие маи и августы по вечерам.

Допотопный роман получает своё окончанье,

Послесловие есть и последняя точка легла

На бренчание строк, подытожив их ретрозвучанье, Том закрыт, коленкор переплёта затёрт добела….

Что ж ты, мир, не гремишь в унисон на развилке столетий, Полюса разделяя и запараллелив пути?

Чёрт возьми, мы твои исключительно умные дети, Почему же наш разум всесилия дней не постиг?..

А ноябрь струит холодок мне под демисезонье, В тёплый свитер Тебя обряжает, и каждый готов

Оттолкнуться от прошлого похолодавшей ладонью

И оставить ему сотни сказанных ранее слов…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

В пурпурных красках стынущего мира

Своя печаль, своё желанье скрыться

От холодов, шагнувших на планету

Из прихотливого движенья солнца.

Так-так! – кричу я и шлифую темя

Рукой без нежелательных пигментов, --

Природа отражает те мгновенья,

Что затаились в каждом человеке!

Прикрыв себя «аляской» в минус тридцать,

Плюс двадцать пять – разнагишавшись вовсе

И совращать мускулатурой дряблой

Зелёных и стареющих Офелий.

И вообще беречься от простуды,

От перегрева, от недоеданья,

От диких схваток с неким мастодонтом,

Желающим осеменить подругу.

И я, брат, не последним в эту осень,

Сырым плащом хлестнувшую по клёнам,

По прочей флоре, вставшей на колени

Под натиском арктического ветра.

Вы не грустите, белые берёзы,

Метаморфозы ваши не отвратны

В сравнении с метаболизмом тела

Вступающего в зиму человека!

Он – это я в приличном исполненье

С букетом чувств не из голландских прерий,

А из российской загнанной глубинки,

Вдыхающей пока свои миазмы…

А по плечам пылающая осень,

А по лицу багровые закаты,

А за ребром чёрт знает что творится,

Быть может, это сердце, просто сердце...

«»»»»»»»»»»»»»»

Вчера Создатель дал задание,

Чтоб изваял скульптуру я

Из дней с печалями-туманами,

Из нервной поступи дождя,

Из ветра с дикими причудами,

Из ускользающих снегов,

Ночей с хрипеньем и простудами,

Из дровосеков возле дров,

Из чмоки-чмок под кипарисами,

Из белой пены на волне,

И чёрт-те что ещё он высыпал

В ладонь протянутую мне!

За дело взялся я неистово,

Поспорь с вершителем, поди!

Руками вымытыми, чистыми

Сложил всё это на груди

И мял, и втискивал дарёное

В зелёный шар и в синий шар,

Но выпирали горы склонами,

Вулканы распыляли жар,

И бороздили люди цепкие

Притиснутые мной поля

И камни тяжкие сурепкою

Дробила на куски Земля.

Я мял податливые рощицы,

Давил крутые облака,

А люди стягивались к площади

Уже нетрезвые слегка

И говорили осуждающе

Про апокалипсис-чуму,

И падал кто-нибудь икающий

В глотающую разум тьму.

Создатель хрюкнул отвратительно,

Лягнул мной созданную чушь:

Не выйдет из тебя Праксителя!

А я в салфеточку молчу.

Молчу и руки грею около

Пороков, счастья и грехов,

И заполняю Землю строками

Пока не созданных стихов...

«»»»»»»»»»»

Прострелен?

Было, было…

А вены?

Резал, резал!

И на селе кобыла

Вбивала в лоб железо;

И на колено молот

Срывался с наковальни,

Но был тогда я молод,

Всё зажило буквально!

И, если честно-честно

Без лжи любвеобильной –

Имеет в сердце место

Быть ране щепетильной;

И шрамы на предплечье,

Ожоги на запястьях,

И жёсткость человечья,

И –

Толика участья!

Иначе хрен бы выжить,

Век в сукровице плавать

Среди насмешек выжиг

На флангах у державы.

А остальное мелочь,

Что заострять вниманье

На поздние прострелы,

На нервное дыханье!

У каждого в капкане,

Как у меня, был палец,

Мы все платили дани

За нынешнюю наледь;

За очерствленье духа,

За невпаденье в память,

И –

Прочь пошла, старуха

С провальными глазами!!!

«»»»»»»»»»»»»»»»»

Дорога вкривь, дорога вкось,

Приглядки колют спину,

Давно промёрзшую насквозь

До самой пуповины.

Чего вы пялитесь, друзья,

(врагов я не имею),

Как будто мне идти нельзя,

Не скашивая шею?

Вдох-выдох…

Если что не так,

Пульс отдаётся жженьем

Во все наличные места

И без благословенья.

И снова мах одной рукой,

Другой рукой синхронно,

Пусть к цели явно никакой

Шагает неуклонность…

Какая цель, скажите мне,

Быть может, кроме жажды,

Шагающему наравне

С миллионами сограждан?

Попить, поесть, в работу лбом

Или цветущим рогом

И не копытить напролом –

Да ну вас к чёрту, к богу!

И вообще я сам собой

Почти окаменелость,