Стихотворения том 1 (СИ)

Я шагаю бодро за ушедшим днём,

Наискось срезая зебры-переходы.

Где-то за каштаном светится окно,

У настольной лампы хмурая Жаннетта

Крутит в нежных пальцах слов веретено,

Отделяя ими рыцаря от лета;

От подъезда с кошкой на сыром полу,

От свиданий кратких с нервной перегрузкой,

От сосны, случайно жёлтую смолу

Уронившей сверху на цветную блузку…

Я Айвенго бравый, что тут говорить,

И тебя забуду, погрустив немного,

Не порву, не трону пряденую нить

Из дождей и слова, павшую мне в ноги…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Горделивый белый лебедь

Ночь проводит на пруду,

С нетерпеньем глядя в небо

На Полярную Звезду.

Я не знаю, что случилось,

Не ведун я, не пророк,

Мне не выяснить причину,

Почему он одинок.

Может, выстрел браконьера,

Может, сети рыбака...

Это так я, для примера,

Вроде ножен для клинка...

Под сверкающим Денебом,

Под созвездием Орла

Тоже одинок я в небе,

Выгорающий дотла.

Нет, не в небе, на Земле я!

Это ты сквозь ночь и мрак

Ускользнула к Водолею,

Обманула Зодиак...

Свидетельство о публикации №110053103847

Хранилище 21

Игорь Белкин

Конь храпит у коновязи,

Волга входит в берега...

Никого-то я не сглазил,

ничего не оболгал!

Под кольчугой -- холстяное,

сверху -- плотный душегрей –

что моё, всегда со мною,

за чужим тянуться – грех.

Неказистая попона,

перемётная сума...

Русь от ворога не стонет,

Русь сама сошла с ума!

У бояр подклети ломит

от нажитого добра,

смерды рушатся соломой

без косы и топора.

Стыло сердцу и тревожно,

задыхается оно,

прикипел мечишко к ножнам,

скукой ржавится давно...

Конь храпит у коновязи,

в торбе сладостен ячмень,

осыпает время наземь

белоснежную сирень.

Тетива у лука преет,

полон стрелами колчан,

спит моя Гиперборея,

погружается в туман...

«»»»»»»»»»»»»»»»»

Последняя сгоревшая звезда

Истаяла среди сосновых веток…

Как странен мир, плывущий в Никуда

На волнах приозёрного рассвета!

Безмерный и внушительный покой,

И резкие стремительные птицы,

Прорезавшие чёткою строкой

Блестящую зелёную страницу.

Вновь тишина.

Ни шороха в кустах.

И я застыл струною незвучаний,

Чтоб вслушаться, как с нового листа

Жизнь начинает бесконечный танец…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Январь, январь!..

У зимней сказки,

Шурша, словесная листва

Не хочет поменять окраску

На серый цвет.

Она права.

Я тоже за хрустальность мига,

За лунный отсвет: я люблю!

За вьюгу, схожую с расстригой

В хрипато-воющем хмелю!

Веду строку под перекрестье

Настольной лампы и луны...

Январь, ты искренен и честен,

Мне помыслы твои нужны!

Они не призрачно нелепы

И не окрашены в цвета

Угля, агата или крепа

У поминального креста...

Ах, мне бы эту непорочность

И чистоту ушедших дней

Затребовать под оболочку

Души издёрганной моей;

И синей пастою по белу

На лист выталкивать Слова,

А не лежалость-перепрелость,

Заметную едва-едва...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Возрадуйтесь, братие и сёстры

во Христе, Магомете и Шиве --

в нашей жизни, довольно пёстрой,

открылись новые перспективы.

Можно увидеть в микроскопе

семя, проникшее в яйцеклетку

или дверью стальною в лобик

получить от разгневанной соседки.

Это шутка.

А если всерьёз,

то за определённую сумму "зелёных"

можно добраться до синих звёзд,

минуя собственные похороны.

В пространстве время не так течёт,

там день в космическом исчисленье

равен году земному.

Вот...

И прошу не спорить с господином Эйнштейном!

Возрадуйтесь, братие и сёстры --

когда вам приестся эта жизнь

или наступят времена холокоста --

садись в ракету и к звёздам мчись!

Лет через десять, скучая очень,

проведать Землю -- и вот те на! --

дни как прежде сменяют ночи,

а человечества нет ни хрена.

Надорвавшаяся от перегрузок,

Земля не выдержала его,

вернув мастодонтов с отвисшим пузом

из чрева выпуклого своего...

Прошу прощенья у Вселенной

За личную несовершенность,

За непостигнутые в целом

Её глубины и пределы!

По независимым причинам

Чужой я в обществе дельфинов

И буревестник нежеланный

Над кораблями Магеллана.

О, да, я не теряю марку,

Конкистадоров в мир накаркал,

И стол у короля Артура

Сжёг кислотой, не политурой.

Доисторическая фраза:

Порочность выпуклее глаза,

Но, если глаз насильно выжечь,

Мир не избавится от выжиг!

По тропам времени кочуя,

Не дую ни на чью свечу я,

Костром на берегу маячным

Не полыхаю однозначно.

Смиряюсь!

Требую прощенья

Не за своё самосожженье

И остро чувствую неловкость

За жизнь не в центре, а на бровке...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

На жёстком ложе Прокруста,

Выбранным мной давно,

Я углубляюсь в чувства,

Раскручивая веретено

И сматывая клубками

Терпкие строки слов

Всечеловечьей драмы

С разностями полов.

Не заполняю нишу,

Предоставляю другим

Летать покруче и выше,

Чем белый морозный дым;

Не занимаю графы

Те, где звучит мажор,

И благородный пафос

Режет глаза в упор.

Искренне поминорить

Тоже нужно уметь,

Не опуская шторы

Перед лицом примет,

И проходить по душам

Ласково, словно кот,

Слову не дав разрушить

То, чем оно живёт...

«»»»»»»»»»»»»»»»»

Прожевав чужую блажь,

Проглотив чужое мненье,

Вновь срываю я бандаж

С озорного вдохновенья.

Посылаю по пути,

Проходимому повсюду,

Неврастеника-паскуду,

Сдерживая «мать ети».

Я пишу о том, что знал,

И о том, что видел-слышал,

Уходя за перевал

Волком от норушек-мышек.

Рёбер хрупкое кольцо

Жгло мне там, не виноватясь,

Переплавленным свинцом

Из чужого автомата.