Стихотворения том 1 (СИ)

Ничего почти не помню,

Пульс грохочет как отбойник

Или Разина кулак.

Брысь, разбойник, я не князь,

Нет ни сЕребра, ни злата,

На словечки я богатый

И могу шутить, смеясь!

Никого не стрелю влёт

Ни направо, ни налево,

Мысли сыплются на древо

Новых праведных забот.

И печальною княжной

Не пугаю волжский стрежень,

Я с красою женской нежен

И она нежна со мной.

Мне и память ни к чему,

Ибо я вступаю в осень,

Что в неё швырять вопросы

Не по сердцу –

По уму???

«»»»»»»»»»»»»»»»

Из цикла СЕГОДНЯ О СЕБЕ.

Я не ваш, я ничей,

Не болванка для мечей,

Не мишень для Робин Гудов,

Не топор для палачей!

Сам себе по себе

Я не прыщик на губе,

Не горшок с разбитым днищем

На всемирной городьбе.

Голова босиком,

Брюки мятые мешком,

Нос не как у Аполлона,

Баклажаном, не крючком.

Дамы мимо скользят,

Оттопыривая зад,

И отлавливают в сети

Олигарховых внучат.

А меня хоть убей,

Не орёл я, воробей,

Супротив роскошных «мерсов»

«Жигулёнок» мой – плебей.

Но зато я ничей,

Не мука для калачей,

Не рулончик в туалете,

Не брелочек для ключей...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Сидим мы с Дарвиным.

Втроём –

Ещё тут Брэм подсел к нам,

Стаканы с водкой – на подъём! –

И огурцы в тарелке.

Хрустим.

Дымим.

Табак хорош,

Турецкий, не иначе,

Не самосад, едрёна вошь,

Подсушенный на даче.

Три литра водки на троих –

Забава, слёзы, мелочь! –

И Дарвин мне ногой под дых –

Добавить захотелось.

А тут по телеку: война! –

Грузины прут на наших! –

И «Грады» сеют семена

Крупней любых фисташек.

Кровь, танки, взрывы и бинты,

Разрушенный Цхинвали...

Брэм чисто говорит: кранты,

Пипец пришёл моралям!

Учёный ведь, а нате вам,

По-русски чешет резво,

Не то, что европейский хам

ООНского Совбеза.

За водкой сбегал я, слетал

Быстрей Гаруна с ланью,

Иначе Дарвин бы фингал

Впаял мне со стараньем...

Старик занюхивал кинзой,

А Брэм пытался рьяно

Нам доказать, что в мезозой

Проникли обезьяны.

А я вопил, что неолит

Сейчас, и хрен не репка,

За что учёными побит

Был очень-очень крепко.

Мораль???

Какая здесь мораль,

Мне россиян погибших жаль

И стареньких учёных,

Поверивших в законы,

Что человека сделал труд

Из обезьян...

Законы лгут,

Сегодня всё наоборот –

Здесь мезозой.

Война идёт.

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Причина нелюбви во мне самом!

Возможно, ржавчина разъела клапан

Или забило выходы дерьмом,

Которым я по жизни был обляпан.

Улыбка не уходит за лицо.

Чем шире нос, тем проще быть задетым

Ежовой рукавицей и яйцом,

Летящим сквозь запреты-незапреты.

Я слишком прост для всяческих табу,

И вы просты, шагающие рядом

В одну единомерную судьбу

С финалом у кладбищенской ограды.

Там все равны и вдоль и поперёк,

Из-под креста ручонку не просунешь…

Типун бы мне за эту пару строк,

Но я пока не встретил Гамаюна.

В мозгу гвоздём: я не люблю тебя.

В плечах вопрос: а отчего бы это?

Другие чёрт те что вокруг столбят,

А им любовь авоськой и в пакетах!

Иду за стол. Но не в пивную, нет!

За грубый стол, оставшийся от деда.

Дед был мудрец, он мог бы дать совет,

Да прах его изъеден бересклетом.

Он где-то там, в одной из тех могил,

Что вроде общежитья для солдата,

А я со строчкой мучаюсь, дебил,

Любовь пытаясь выжать из собрата...

«»»»»»»»»»»»»»

Поскрипывает Смерть:

Ты прыть свою умерь,

И не дразни гусей,

Похоронив друзей!

А я и не дразню,

Оставьте болтовню,

Друзья самосожглись,

Подпитывая жизнь.

Был жар от них такой,

Что не коснись рукой,

Жаль, у шальных огней

В запасе меньше дней.

И тысячи тревог

Не сбили бы их с ног,

Но порвала сердца

Неистовость свинца.

Стреляли...

В том краю

Им стопку не нальют,

А здесь им всё равно,

Кто пьёт за них вино...

Что прыть моя, что – прыть?..

Друзьям бы жить и жить,

Чтоб перелить в меня

Хотя бы часть огня...

«»»»»»»»»»»»»»»

Я сочинил сегодня стих

О том, что солнце пало с неба

В большую кучу ширпотреба,

В людскую, господи прости.

Я сочинял ещё о том,

Что скрыло вязкой небылицей

Посмертно съёженные лица

И чувств немой металлолом.

Я мог ещё бы ковырять

Метафорическую массу,

Но время рядовым запаса

Поднять велело якоря.

Мой броненосец устарел –

Мишень для скорострельных пушек,

Но я ему как винтик нужен

В его тактической игре.

Торпеда...

Палуба торчком...

Кого-то крабам на кормёжку,

Кого-то соскребали ложкой,

А мне без ног – в металлолом.

Зато опять пишу стихи

О человечьем ширпотребе,

А мир, почёсывая репу,

Чтить не желает чепухи...

«»»»»»»»»»»»»»»

Мчится поезд мимо просек

Из весны по лету в осень,

И постукивают стыки

Однозначно и безлико.

Лист кленовый парашютом

Прилепился на минуту

На стекло в моём вагоне –

Слепок с праведной ладони.

Но на первой остановке

Соскользнул с него неловко,

Сгинул там, где снизу шпалы

Серым мохом обметало.

Ах, ты, красочное лето,

Сто репейников в кювете,

Сто дождей одной стеною,

Что ты делаешь со мною?

Ничего оно не слышит,

Увлекает поезд в нишу,

Где задумчивая осень

Отражает звёзды в росах...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Облокотилось солнце на сосну,

К ветвям прилипло.

День морозный вязок,

Туман холодный тянется к окну,

На стёклах нарезая метастазы.

Букет из пальм.

Ещё один букет.

Сплошные джунгли, хоть бери мачете

И вырубай во времени просвет –

Тропу для заблудившегося света...

А можно полусумрак разогнать,

Кричать: люблю! и выбежать наружу...

Но, боже мой, я стоик и стагнат,

Устойчивой морали мне не рушить!

Не выбегу, останусь за окном,

Семейный быт не взбудоражу вздором,