Стихов моих белая стая

И вот одна осталась я
Считать пустые дни.
О вольные мои друзья,
О лебеди мои!

И песней я не скличу вас,

Слезами не верну,
Но вечером в печальный час
В молитве помяну.

Настигнут смертною стрелой

Один из вас упал,
И черным вороном другой,
Меня целуя, стал.

Но так бывает: раз в году,

Когда растает лед,
В Екатерининском саду
Стою у чистых вод

И слышу плеск широких крыл

Над гладью голубой.
Не знаю, кто окно раскрыл
В темнице гробовой.

Конец мая 1917

* * *

От любви твоей загадочной,
Как от боли, в крик кричу,
Стала желтой и припадочной,
Еле ноги волочу.

Новых песен не насвистывай,

Песней долго ль обмануть,
Но когти, когти неистовей
Мне чахоточную грудь,

Чтобы кровь из горла хлынула

Поскорее на постель,
Чтобы смерть из сердца вынула
Навсегда проклятый хмель.

Июль 1918

* * *

Чем хуже этот век предшествующих? Разве
Тем, что в чаду печали и тревог
Он к самой черной прикоснулся язве,
Но исцелить ее не мог.

Еще на западе земное солнце светит,

И кровли городов в его лучах блестят,
А здесь уж белая дома крестами метит
И кличет воронов, и вороны летят.

Зима 1919

* * *

Теперь никто не станет слушать песен,
Предсказанные наступили дни.
Моя последняя, мир больше не чудесен,
Не разрывай мне сердца, не звени.
Еще недавно ласточкой свободной
Свершала ты свой утренний полет,
А ныне станешь нищенкой голодной,
Не достучишься у чужих ворот.

1917. Конец года

* * *

По твердому гребню сугроба
В мой белый таинственный дом,
Такие притихшие оба,
В молчании нежном идем.
И слаще всех песен пропетых
Мне этот исполненный сон,
Качание веток задетых
И шпор твоих легонький звон.

Март 1917

* * *

Мурка, не ходи, там сыч[1]
На подушке вышит,
Мурка серый, не мурлычь,
Дедушка услышит.
Няня, не горит свеча,
И скребутся мыши,
Я боюсь того сыча,
Для чего он вышит?

1911

* * *

Теперь прощай, столица,
Прощай, весна моя,
Уже по мне томится
Корельская земля.

Поля и огороды

Спокойно зелены,
Еще глубоки воды,
И небеса бледны.

Болотная русалка,

Хозяйка этих мест,
Глядит, вздыхая жалко,
На колокольный крест.

А иволга, подруга

Моих безгрешных дней,
Вчера, вернувшись с юга,
Кричит среди ветвей,

Что стыдно оставаться

До мая в городах,
В театре задыхаться,
Скучать на островах.

Но иволга не знает,

Русалке не понять,
Как сладко мне бывает
Его поцеловать.

И все-таки сегодня

На тихом склоне дня
Уйду. Страна Господня,
Прими к себе меня!

1917

* * *