Читаем Стихов моих белая стая полностью

Стихов моих белая стая

Когда в тоске самоубийстваНарод гостей немецких ждал,И дух суровый византийстваОт русской Церкви отлетал,Мне голос был. Он звал утешно,Он говорил: «Иди сюда,Оставь свой край глухой и грешный,Оставь Россию навсегда.Я кровь от рук твоих отмою,Из сердца выну черный стыд,Я новым именем покроюБоль поражений и обид».Но равнодушно и спокойноРуками я замкнула слух,Чтоб этой речью недостойнойНе осквернился скорбный дух.

Осень 1917

Петербург

* * *

Проводила друга до передней,Постояла в золотой пыли.С колоколенки соседнейЗвуки важные текли.Брошена! Придуманное слово, —Разве я цветок или письмо?А глаза глядят уже суровоВ потемневшее трюмо.

1913

Царское Село

* * *

Покинув рощи родины священнойИ дом, где муза, плача, изнывала,Я, тихая, веселая жилаНа низком острове, который, словно плот,Остановился в пышной Невской дельте.О, зимние таинственные дни,И милый труд, и легкая усталость,И розы в умывальном кувшине!Был переулок снежным и недлинным,И против двери к нам стеной алтарнойВоздвигнут храм Святой Екатерины.Как рано я из дома выходила,И часто по нетронутому снегуСвои следы вчерашние напрасноНа бледной чистой пелене ища,И вдоль реки, где шхуны, как голубкиДруг к другу нежно, нежно прижимаясь,О сером взморье до весны тоскуют,Я подходила к старому мосту.Там комната, похожая на клетку,Под самой крышей в грязном шумном доме,Где он, как чиж, свистал перед мольбертомИ жаловался весело, то грустноО радости не бывшей говорил.Как в зеркало, глядела я тревожноНа серый холст, и с каждою неделейВсе горше и страннее было сходствоМое с моим изображеньем новым.Теперь не знаю, где художник милый,С которым я из голубой мансардыЧерез окно на крышу выходила,Чтоб видеть снег, Неву и облака,Но чувствую, что Музы наши дружныБеспечной и пленительною дружбой,Как девушки, не знавшие любви.

1914

ANNO DOMINI
Новые стихи

В те баснословные года...

Тютчев

Согражданам

И мы забыли навсегда,Заключены в столице дикой,Озера, степи, городаИ зори родины великой.В кругу кровавом день и ночьДолит жестокая истома...Никто нам не хотел помочьЗа то, что мы остались дома,За то, что, город свой любя,А не крылатую свободу,Мы сохранили для себяЕго дворцы, огонь и воду.Иная близится пора,Уж ветер смерти сердце студит.Но нам священный град ПетраНевольным памятником будет.

1920

* * *

Видел я тот венец златокованый...Не завидуй такому венцу!Оттого, что и сам он ворованный,И тебе он совсем не к лицу.Туго согнутой веткой терновоюМой венец на тебе заблестит.Ничего, что росою багровоюОн изнеженный лоб освежит.

8 мая 1922