Стилет - Обратный отсчет

И Стилет сейчас выполняет воинский долг. И всякие размышления просто опасны, по крайней мере пока не будет закончена работа. Праздность - матерь всякой психологии. Так говорил Дед? По крайней мере так говорил Заратустра. Поэтому за оставшиеся свободные несколько минут надо еще раз проверить вытяжной фал и работу тормозной системы, правильность завязанных ремней, карабины и прочее, что приготовили для них эти ребята, специально обученные спасательному делу. Стилет так и поступил, хотя знал, что все в порядке старший лейтенант, встретивший их у КПП объекта "Л-III", и три его бойца, находящиеся здесь, выполнили свою работу на "отлично". Как и ребята с ВоенТВ. У них есть теплая одежда и бараний жир, маски, очки и довольно плотно прилегающие наушники. Можно было бы попробовать гермошлемы, но ребята-спасатели нашли специальные маски, предохраняющие лицо от переохлаждения. А здесь, на высоте 2400, за бортом минус 28 градусов и встречный поток похлеще любого урагана - 280 километров в час.

Стилет снова бросил взгляд на Зелимхана. Еще утром перед ним был враг, которого надо было конвоировать в Чечню и ликвидировать в случае попытки к бегству. Сейчас им двоим предстояло выполнить кое-что, не оставляющее места для ненависти. Ненависть мы припасем для своих врагов, как, впрочем, для них мы припасем и любовь. Здесь нам остается совсем другое. Теперь они в одной связке. Как это ни странно. В прямом и переносном смысле.

- Все, пятиминутная готовность, - проговорил старший лейтенант.

Зелимхан поднял голову. Стилет улыбнулся:

- Ну что, готов? Как спина? Все же четыре пулевых попадания... Ребра вроде бы целы...

- Пройдет. - Зелимхан говорил тихо. - Аллах даст, до свадьбы заживет.

Стилет всмотрелся в него и подумал: "Ничего, держится молодцом... Все же прилично его потрепал майор Бондаренко".

"Ты неженатый?" - хотел было спросить старший лейтенант, командующий группой спецназа, потом он вспомнил, что Зелимхан потерял семью. Что же тогда он имеет в виду? До какой свадьбы?

Но вместо своих вопросов он проговорил:

- Ну что ж, давайте, камикадзе, начинайте.

Заработала телекамера. Чеченец взял в руки толстую, двойной вязки, шапочку, маску и очки - через минуту он все это наденет. Но сейчас ему предстояло сказать кое-что в объектив камеры.

- Я, Бажаев Зелимхан Хозович, нахожусь на борту российского военного вертолета...

* * *

В это же время командир экипажа аэробуса "Ил-86" и пилот "Черной Акулы" подполковник Рохлин синхронизировали скорости и режим полета. "Черная Акула" шла на пятнадцать метров выше и чуть впереди, словно зависнув над носом самолета. Потом открылся астролюк, и Чип почувствовал ледяное дыхание холода, ждущего его снаружи.

- Ну что ж, ваш выход, Чип, - проговорил он, поднимая телекамеру.

* * *

Теперь солнце было справа от них - великолепное освещение, чтобы снять эксклюзив. Чипа оглушил грохот ревущих двигателей, и тут же, несмотря на толстый слой крема и предохранительную маску, он почувствовал проникающий холод безжалостного встречного потока. Ледяной обруч в том месте, где были надеты горнолыжные очки - всего лишь обычная и вовсе не греющая пластмасса, хоть и очень дорогая, - сковал его лицо. Чип инстинктивно закрыл глаза, чувствуя тиски холода, сжавшие переносицу, потом он понял, что лучше уже не будет. Первой мыслью Чипа было вернуться назад, в тепло самолета, где он все еще оставался ниже локтей, но следом пришло убеждение, что это все иллюзии, этот самолет - обманщик и его жалкое уютное тепло несет в себе смерть.

- Я кое-что знаю про тебя, - проговорил Чип, и огромное красное солнце, словно в окнах домов на закате, отразилось в его шальных глазах. - В этом безумном северном ветре гораздо больше жизни...

* * *

Теперь Чип забыл обо всем - он смотрел на мир через глазок видеокамеры. Фильм должен состояться.

- Мы отыщем выход из Лабиринта, - прокричал Чип.

Он уже вел видеосъемку, когда десантный люк в днище идущего над ними и чуть впереди дрожащего черного монстра начал открываться.

* * *

Игнат Воронов держался рукой за вытяжной фал, прочный многожильный трос: десантный люк был открыт - под ними почти два с половиной километра синевы и аккуратная земля, нарезанная на ровные геометрические фигуры, укрытые ярким предзакатным снегом. Игнат посмотрел вниз; заслоняя собой землю, за ними, сверкая в отраженных солнечных лучах, ползла покатая громада носа заминированного лайнера. Сколько до нее - пятнадцать метров? До этого горящего скорым закатом ледяного металла, несущего в себе адский пламень? Да, так. Старлей коснулся его плеча, как бы задавая вопрос: готов? Игнат кивнул - привычная операция десантирования.

- Пошел! - крик, скорее читаемый по губам.

Старлей следит за системой стопперов, он - надежная страховка, все как всегда, с небольшой поправкой - местность десантирования несколько необычна.