Стиляги

[Такую одежду] видели в фильмах. Фильмов этих было очень мало. Тогда можно было посмотреть несколько фильмов подпольно. На одной квартире мы собирались и смотрели, в частности, «Серенаду Солнечной Долины», потом «Джордж из Динки-джаза» и еще какие-то картины. Естественно, одежда киногероев очень резко отличалась от нашей. Я не могу сказать, что именно это меня подвигло. Но вот, например, я с удовольствием купил у одного чешского студента – через своего знакомого – весьма поношенные, но на толстой подошве туфли. Узкие брюки мне просто нравились, потому что они никогда не были мятыми, и я с удовольствием их носил.

Я играл тогда в таком полупрофессиональном джазе. Играли мы танцевальные вечеринки. На них собиралась молодежь, которая любила послушать или потанцевать под джаз.

Хотелось нравиться девушкам. Девчонкам нравились стиляги – во всяком случае, люди, одетые со вкусом. Было, конечно, очень много карикатурных моментов. Например, куртки из шарфов каких-то шили, очень смешные. Совершенно дикое сочетание цветов было у людей безвкусных. Но были люди, которые очень хорошо и красиво одевались. Я помню, что очень хорошо одевался к сожалению ныне покойный Константин Носов, с большим вкусом. Однако это не помешало комсомольскому патрулю разрезать его брюки на Невском проспекте.

Олег Яцкевич:

Попался как-то польский журнал «Жице Варшавы», и там на развороте стоит Ренье – князь Монако. Он – в светлом пальто с поднятым воротником – элегантный до безумия. Рядом – кинозвезда какая-то стоит. И так это выглядит клёво! Фотка отложилась в памяти, посему и зашел как-то в магазин «Ткани». Вижу – бобрик светло-песочного цвета: – «А что, если сшить такое же пальто?» Купил ткань очень недорого – и в ателье. Портной – пожилой еврей – говорит: – «О, я вам сделаю такую штучку, – в Голливуд поедете, и вас там снимать будут, чтоб я так жил!». Получилось весьма неплохо.

На Невском сразу сказали: «О, хорошая штучка! Из Парижа, небось?». Гуляем компанией, а на меня все пялятся. Дискомфортно! А потом захожу в гастроном что-нибудь купить на ужин, и сзади: «Во, разрядился!» Я был достаточно скромен и стеснителен, и мне не понравилось этакое «внимание». Потом какая-то старуха: «Вот шут гороховый!» В общем, еще два-три замечания – и я утром понес пальто в скупку. Новое совершенно пальто. Потом на семидесятилетии мой друг старинный говорит: «А вот мне запомнилось, как ты вышел однажды на Невский в светлом пальто. Такой вид великолепный!».

Валерий Сафонов:

Обувь была специальная, так называемая на «манке». Сапожники сразу освоили. Был такой материал – микропорка. Вот они наклеивали такую толстую мягкую подошву и еще гофрировали ее сбоку. Ты сразу отличался в своей обуви.

Борис Алексеев:

Ботинки на толстой подошве делали частные сапожники. Тогда, как ни странно, было много частных сапожников – хоть это было и сталинское время. Они приклеивали такую замечательную толстую подошву.

Алексей Козлов:

Среди нас, «чуваков», которые одевались, не как жлобы, сначала был «совпаршив» – самопальные все шмотки, потому что никто не мог достать настоящие вещи. Потом, уже после фестиваля (молодежи и студентов в Москве 1957 года – В. К.) появились «фирменники» так называемые – те, кто одевался в фирменные шмотки, только в фирменные – с лейблами. И среди них были «бундесовые фирменники» – те, кто носили только западногерманское, были «финики», которые финские шмотки носили, были «демократы», которые носили польские, чешские и прочие – они самые считались низкопробные, а «штатники» были те, кто носил только американские вещи. И вообще, понятие «штатник» выходило за рамки шмоток. Это были люди, которые увлекались Америкой, ее культурой, историей и, конечно же, носили только американские вещи. А потом уже среди «штатников» выявилась элитарная маленькая группа – «штатники Ivy League».