Стилист

– Да? – скептически поднял брови Владимир. – Об инвалиде, передвигающемся в коляске, она мечтала? Или о богатом владельце собственного дома?

– Вот и вы туда же, – в сердцах бросил Андрей. – Она как раз об этом и говорила вам за обедом. Никто не хочет видеть в ней человека, все видят только щучку-потребительницу. А того, что вы – умный, образованный, тонкий, интеллигентный, она, по-вашему, оценить не может? Между прочим, она считает вас очень красивым.

– Что еще она считает? – сухо спросил Соловьев.

– Что в вас есть тайна, настоящая мужская тайна, скрытая сила, невероятная притягательность. Она от вас совсем голову потеряла, а вы…

– Я не намерен это обсуждать, – жестко сказал Владимир, снова открывая книгу.

Андрей ушел в кабинет, но Соловьев уже не мог сосредоточиться на том, что читал. Глупость какая! Эта статуэточка с глазами восторженного олененка влюбилась в него. Впрочем… Взгляды ее были очень выразительными. Да и возится она с его компьютером что-то очень уж долго. Время тянет? Может быть, Андрей не так уж и не прав. И этот разговор за обедом… Хотела дать понять хотя бы в такой форме? Забавно. Глупо, конечно, но забавно. Жалко девочку, если это правда. Глаза у нее изумительные. И фигурка. И улыбка.

Внимание его привлекли странные звуки, доносящиеся с кухни. Какое-то утробное рычание вперемежку с бульканьем. Соловьев развернул кресло и подъехал к двери. То, что он увидел, привело его в ужас. Из раковины на пол вытекала отвратительная черная вонючая вода.

– Андрей! – заорал он. – Срочно перекрывайте воду! У нас авария!

Андрей пулей вылетел из кабинета. Через несколько минут стало понятно, что без сантехника тут не обойтись – трубу надо прочищать специальным гибким тросом. Марина и Андрей схватили тряпки и принялись собирать с пола грязную воду, пока она не протекла на ковер в гостиной. Диспетчер сказала, что «аварийка» приедет в течение двух часов, не раньше.

– Ну как назло! – расстроился Андрей. – Вы же меня на сегодняшний вечер отпустили, вы не забыли? Теперь я не смогу уехать, пока воду не наладят.

Он действительно отпрашивался у Соловьева именно на этот вечер, причем загодя, еще два дня назад. Мать Андрея купила новую мебель и просила сына быть у нее, когда мебель привезут, чтобы помочь ее собрать и расставить. Она предварительно посоветовалась с сыном, на какой день договариваться о доставке, и после разговора с Соловьевым Андрей пообещал приехать во вторник после обеда. Отменять заказ на машину и грузчиков было поздно.

– Если хотите, я могу остаться, – робко сказала Марина, – подожду слесарей.

– Правда? – обрадовался помощник. – Вы не торопитесь?

– Нет, будем считать, что я все еще лечу ваш компьютер. Только вы мне покажите, где у вас трубы и вентили. А то вдруг сантехник не найдет.

– Спасибо, Мариночка, вы так меня выручите!

И только тут Соловьев сообразил, что волею обстоятельств он остается наедине с влюбленной (якобы?) в него молодой женщиной, да еще и на неопределенное время. Хорошо, если «аварийка» приедет через обещанные два часа, а если через четыре? Но ничего не поделаешь, он не может оставаться один, если в дом должны явиться посторонние. Непреложное правило элементарной безопасности. И потом, этим слесарям все время нужно что-нибудь: то тряпку подать, то показать, где вентиль, то ведро принести.

Что ж, давно он не оставался наедине с влюбленной женщиной. В конце концов это может даже оказаться любопытным.

* * *

Сантехники давно ушли, а Марина все еще была в доме, хотя работа по уничтожению упрямого вируса тоже была закончена. К собственному удивлению, Соловьев не тяготился ее обществом. Выполняя указание Андрея, она даже вывезла Владимира Александровича на прогулку, несмотря на его сопротивление, впрочем, довольно вялое. Ему действительно хотелось подышать воздухом, и против беседы с кареглазкой он тоже ничего не имел. После прогулки они пили чай, а теперь сидели в гостиной, залитой приятным полумраком и освещаемой только торшером возле низкого журнального столика. Соловьев маленькими глотками пил коньяк, Марина от спиртного отказалась – она за рулем, ей еще домой ехать.

– Я кажусь вам смешной, – полувопросительно сказала Марина.

Сейчас она была тихой и какой-то сосредоточенной, ничем не напоминая весело хохочущую молодую женщину, какой была всего несколько часов назад, за обедом.

– Ну почему же? – мягко возразил Соловьев.