Стилист для снежного человека

Я с тоской посмотрела на него, ведь не отвяжется.

– Бледная кожа, – вещал парень, потряхивая браслетами и цепями, – светлые волосы и… голубая кофточка! Просто мышь! Тебя не видно!

– И хорошо!

– О-о-о! Нет!

– Что же мне надевать, по-твоему?

Женя взвизгнул:

– Сейчас покажу! Только для этого придется по шкафам пошарить. У Зайки имеется подходящая блузка, у Манюни брючки…

– Действуй, – велела я.

– Супер, – взвыл Женя, – да ты у меня просто конфеткой станешь, лакомым кусочком, ягодкой, мужики проходу давать не будут!

Продолжая верещать, он унесся в глубь дома, а я, забыв про хлеб, стала лопать мусс просто так. Слава богу, безумный мальчик отправился крушить гардеробные, надеюсь, он пророется в них до утра. Меньше всего мне хочется, чтобы мужчины падали мне под ноги штабелями. Я совершенно не нуждаюсь во внимании сильного пола, великолепно живу в окружении собак, читая детективы. Избави бог еще раз предпринять попытку замужества, я уже давно поняла, что не умею жить в неволе.

– Дарь Ванна, – взвизгнула за спиной Ирка, – чегой-то вы делаете?

Я повернулась, хотела ответить: «Ем мусс», – но взглянула на домработницу и заорала:

– Мама! Что с тобой.

Наша Ирка не отличается особым кокетством. По поводу фигуры она не дергается, кушает вволю, любит на ночь выпить сладкого чайку с пирожными, а к макаронам всегда добавляет жирный соус. Результат на лицо, вернее, на теле, Ирку, впрочем, нельзя назвать толстой, она просто похожа на аккуратненький чурбачок. В отношении одежды Ирина неприхотлива, по дому носится в футболке и джинсах, иногда Зайка сердито велит ей:

– Немедленно постирай майку, стыдно смотреть.

– Так она чистая! – откликается домработница.

– Вся в пятнах!

– Их не вывести, – оправдывается Ирка.

– Выбрось хламиду, надень что-нибудь другое.

– Ага, стану деньги зря тратить, и так хорошо, – отвечает Ирка.

Заставить домработницу сделать то, что ей неохота, не может никто. Ирка всегда найдет сто объяснений тому, почему мои черные брюки имеют изжеванный вид. Материал мнущийся, в шкафу слишком много одежды, неподходящая вешалка, собаки прислонились к штанишкам. Еще Ирка самозабвенная лентяйка, пыль она протирает, не поднимая предметов, обмахнет тряпкой вокруг статуэтки и хорошо. Она абсолютно спокойно запихивает в стиральную машину мою белую майку с черным свитером Маши. Потом, развешивая вещи, Ирина станет гудеть:

– О гады! Такие деньги за шмотки берут, и чево? Все полиняло, а пуловер сел!

Маруська сто раз объясняла Ирке про различные программы стирки, но домработнице хоть кол на голове теши. Список недостатков Ирки может занять не одну страницу. С какой стати мы держим ее у себя?

У Иры нет семьи, и за долгие годы службы она стала для нас родной. А разве можно выставить вон родственницу? Впрочем, Ирка очень любит нас всех, вкупе с животными, она честный, добрый, неконфликтный человек, никогда никому не рассказывающий о семейных делах. И еще, Ирка искренне считает обитателей нашего дома неразумными детьми, которые погибнут без ее внимания и заботы. А с уборкой мы разобрались, просто теперь раз в месяц в коттедж приезжают две тетки и за очень небольшие деньги отдраивают все углы. И вот парадокс, никогда не замечающая пыли под кроватями Ирина следит за бабами, аки Аргус, тычет их носом в крохотные пятнышки и приговаривает:

– Деньги плочены, так работайте! Ишь бездельницы!

В качестве начальницы Ирка просто великолепна, с других она спрашивает по полной программе…

Повернув голову, я ожидала увидеть Ирку в ее всегдашнем виде: желтая майка, джинсы, драные тапки и голова с волосами цвета красного перца. Но сейчас на кухне стояла абсолютно незнакомая девица.

Черные, мелко кудрявые волосы падали ниже плеч. Кожа лица была ненормально белой, на ней кроваво-красным пятном проступал рот, чернели узкие щелочки глаз, и темнели кирпичным оттенком два пятна на щеках. Плечи девицы облегала очень короткая, не застегнутая размахайка. Из-под нее выглядывал черный кружевной лифчик, затем шел голый, довольно толстый живот. Бедра обтягивала цветастая узкая юбчонка, заканчивавшаяся почти сразу там же, где начиналась, потом виднелись ноги в ажурных черно-дырчатых колготках. От прежней домработницы остались лишь потерявшие всякий вид тапки.

Я икнула, уронила на пол пустую кастрюльку и взвизгнула.

– Ира! Это ты!

– Кто ж еще? – сказало чудовище сердитым голосом. – Кого увидеть тут ожидали?

– А… что… на… тебе… надето? – еле-еле выдавила я из себя. – И волосы! Они откуда?

– Парик, – гордо сообщила Ирка, – Женя дал. Кофта Машина, юбка невесть чья, давно в гардеробной на первом этаже пылится. Может, кто из гостей забыл? Только раз ее никто три года не стребовал, значит, она нашей стала.

Я помотала головой.

– С чего ты решила так принарядиться? А макияж!

– Красиво? – горделиво спросила Ирка.

– Слов нет как прекрасно, – выпалила я.

– Понимаете, Дарь Иванна, – свистящим шепотом поведала Ирка, – я ведь одинокая, а замуж охота.

– Ну и что?

– Так Иван-садовник холостой.

– Ты решила его соблазнить?!