Стёртая

Искры летят, а я, начав, уже не могу остановиться. Диск дергается, и машина разогрелась так, что обжигает даже сквозь перчатки, и держать ее становится все труднее. Из уголка рта у Бена стекает струйка крови, тело сотрясают конвульсии, но он не пытается отступить и не издает ни звука.

От браслета остается тонкая полоска. Она сопротивляется, дрожит, а потом… хрум. Все. Я нажимаю кнопку и убираю машину, но мгновением раньше дрожащая рука Бена касается диска. Я вижу кровь, торопливо ослабляю зажим и, схватив полотенце, туго перетягиваю запястье.

– Бен? Бен! – Я трясу его, но Бен обмяк и лишился чувств, а на губах пузырится кровь. Прикусил язык? Он уже сползает со стула. Я стаскиваю перчатки, швыряю их в угол и проверяю пульс на шее. Прерывистый.

За дверью скулит Скай. Звук мотора. Дверь гаража вздрагивает, потом открывается.

Мама Бена.

– Забыла прихватить… – начинает она и останавливается, увидев лежащего у меня на руках Бена. – Что случилось?

По лицу текут слезы. Я трясу головой и не могу выговорить ни слова.

«Скажи ей то, о чем говорил Бен».

– Я п-п-п-пришла и нашла его… вот таким.

Она отталкивает меня, отворачивает промокшее полотенце и видит… Кровь отступает с ее лица.

– «Лево» нет… – Она поворачивается ко мне. – Что произошло?

Я беспомощно пожимаю плечами. Лги.

– Не знаю. Должно быть, срезал.

Конвульсии встряхивают обмякшее тело. Раз. И еще раз. Судороги? О господи, нет. Повреждение «Лево» вызывает судороги и смерть. Нам всегда так говорили. Не сработало!

Мать Бена достает из кармана телефон и вызывает «Скорую помощь».

– Уходи отсюда, Кайла. Уходи.

Меня бьет дрожь. Слабость. Таблетка не помогает, уровень быстро падает. «Лево» вибрирует.

– Уходи! Я не хочу знать, что здесь случилось на самом деле. Но сейчас – уходи. Пока они не приехали.

Но я не могу оставить его. Не могу.

– Уходи. Он сказал бы тебе то же самое.

«Да, он так и сказал».

Бреду к двери и слышу вдалеке вой сирен.

– Не туда. Через заднюю дверь. И дальше по дорожке вдоль канала. Быстрее!

Выхожу через заднюю дверь. Иду по саду за домом, протискиваюсь в калитку. Дальше – дорожка вдоль канала. Тащусь, не чувствуя под собой ног. Считаю дома. Четвертый. Не здесь ли живет приятель Джазза?

Музыка в доме грохочет так, что земля дрожит. Я стучу в заднюю дверь, но ответа нет. Толкаю… переступаю порог…

Джазз смотрит на меня и выключает проигрыватель. И тут они слышат сирены. Видят слезы на моем лице.

Джазз обнимает меня за плечи.

– Кайла? Что случилось?

К прежним сиренам добавляется еще одна, но звучит она диссонансом, слишком пронзительно и громко.

Лги.

– Б-б-б-бен… Он срезал «Лево», – шепчу я.

– Но ведь это невозможно.

– Я тоже так думала. Даже если не отключишься, тебя убьет боль. Или судороги. – Картина стоит перед глазами, и стереть ее не получается, как я ни пытаюсь. Бен…

В окно видно, что на дорожке возле дома Бена стоят две «Скорые». Что это значит? Если Бен… Я отворачиваюсь, сглатываю. Мысли путаются, уходят от худшего, что могло случиться, но одна картина стоит перед глазами, и у меня нет для нее слов: бьющееся в конвульсиях тело Бена на полу, перекошенное болью лицо.

Еще одна сирена подает голос издалека, но тон ее иной, не такой, как у «Скорой», пронзительный, и он резонирует в голове, подгоняет сердце и рассыпает льдинки по коже.

Прячься! Быстрее!

Но я стою как вкопанная у окна.

Пронзительный вой еще ближе, и вот из-за угла появляется длинный черный фургон. Никаких надписей или эмблем, только синяя «мигалка» впереди. Я отпрыгиваю от окна и отталкиваю стоящих у меня за спиной Джазза и Йена.

– Что там? – спрашивает Джазз.

– Лордеры, – говорю я, чувствуя предательскую слабость в коленях и тошноту под ложечкой. Парамедики вызвали лордеров. Им доверять нельзя.

– Нам надо убираться отсюда, – говорит Джазз. – Прямо сейчас.

Мне холодно. Я как будто застряла в ледяной ловушке. «Лево» жужжит, и Джазз берет меня за руку и проверяет показания.

4.4.

Одной пилюли оказалось недостаточно.

– Дело дрянь. Кайла, чем я могу помочь? – с тревогой спрашивает Джазз.

– Уже ничем. Поздно.

Обхватываю себя руками. Я должна была его остановить. Во всем моя вина.

3.8.

Я оставила его там… просто бросила…

3.5.

Истекающего кровью, умирающего, я предала его… сбежала от него…

– Нет, Кайла… – Джазз добавляет крепкое словцо. – Не здесь и не сейчас. Идем. – Он ведет меня к задней двери, предупреждая на ходу Йена: – Нас здесь не было.

– Кого вас? – уточняет Йен. – Я дам знать, если узнаю что-нибудь о Бене.

Джазз едва ли не тащит меня к забору, открывает ворота, выводит на дорожку.

3.2.

– Беги! – говорит он.

– Что?

– Беги. Как если бы от этого зависела твоя жизнь.

«Может быть, и зависит».

Бежать? Сейчас? Я смотрю на ноги, приказываю им двигаться, делаю несколько неуклюжих шагов, прибавляю… И в какой-то момент ритм берет власть надо мной.

– Быстрее! – требует Джазз. – Ты можешь быстрее, я знаю.

Беги, как будто тебя преследуют лордеры. Жми вовсю, словно тебя вот-вот схватит Уэйн Бест. Я вызываю из памяти уродливую физиономию Уэйна, и ноги, похоже, получают заряд энергии.

Джазз хватает меня за запястье – 3.9.

– Мало. Прибавь.