Стёртый

На сцену, куда на празднике поднялся Чарли Ботаник, когда его выбрали для игры «Прикрепи ослу хвост» по версии Джеда и База, раньше никого не пускали. И сейчас перед ней была натянута верёвка, на которой висела табличка с надписью:

Подниматься строго запрещено

Я отшатнулся. Ничего не отремонтировали! У меня вспотели ладони. Мне стало страшно, я не понимал, что происходит, и смотреть на полуразвалившуюся школу больше не хотелось.

– Эй, ты что здесь делаешь?

Я оглянулся и увидел на служебной парковке автомобиль, из окна которого кто-то высовывался. Я замер.

– Ученикам нельзя заходить на территорию школы в выходные. – Это был мистер Говард. В руке он держал пакет с сэндвичами.

Я не сразу ответил. Просто стоял и смотрел на него, а он – на меня. Интересно, он меня узнал? И что он сам тут делал в воскресенье? Почему сидел в машине и жевал сэндвичи?

– Извините, сэр, – сказал я, опустил голову и направился было к воротам, но почти сразу развернулся и зашагал прямо к машине мистера Говарда. Всё-таки надо было разобраться, что происходит.

Я встал у окошка со стороны пассажирского сиденья, и мой классный руководитель удивлённо на меня посмотрел. У него на коленях валялись кусочки сыра, видимо выпавшие из сэндвича, и волосы торчали во все стороны. На рубашке темнело кофейное пятно. Обычно он такой опрятный, а тут… Мистер Говард опустил стекло и спросил:

– Тебе чем-то помочь?

– Извините, что нарушил правила, мистер Говард. Мне надо было проверить кое-что важное.

Мистер Говард задумчиво на меня посмотрел:

– Ясно. И что же?

Он взял пластиковый стаканчик с приборного щитка и отпил кофе.

– Ну, на месте вёдра или нет, а то мало ли, дождь.

Он кивнул.

– А сегодня обещали?

Я пожал плечами:

– Да не знаю. Я так, на всякий случай. Ну, вы ж понимаете.

Я специально вертел головой влево-вправо, чтобы он получше рассмотрел моё лицо, хотя выглядело это, наверное, очень странно.

– Хорошо. Ты же всё проверил? Тогда возвращайся домой.

Он нахмурился. Явно пытался понять, кто я такой.

– А вы почему здесь в воскресенье, сэр?

Мистер Говард уже поднёс ко рту сэндвич, чтобы откусить большой кусок, но, услышав мой вопрос, остановился.

– Мне особо нечем было заняться… вот решил приехать сюда, поработать немного.

Я нахмурился:

– В машине?

Мистер Говард моргнул.

– В учительской как-то… одиноко. – У него на глаза навернулись слёзы, и он помотал головой. – Тебя это в любом случае не касается, мм?..

«Ну же! – взмолился я про себя. – Я Максвелл! Скажите, что вы меня помните! Вы меня каждый день видите в классе! Ну пожалуйста!»

Он задумчиво жевал сэндвич, а потом спросил с набитым ртом:

– Ты из какого класса?

Сердце у меня сжалось до размеров орешка. Мистер Говард меня не узнал. Мой классный руководитель понятия не имел, кто я.

– Мне… мне пора, – пробормотал я, развернулся и убежал.

⁂

Я целый день бродил по городу. Много миль, наверное, намотал. Мне хотелось всё проверить – всё, что касалось меня. И начал я с бассейна.

Глава девятнадцатая. Бассейн

Когда мы были маленькими, мама с папой каждое воскресенье водили нас на «Семейное весёлое купание». Утром в бассейне появлялись цветные надувные матрасы и доски для плавания, и мы развлекались там вместе с другими семьями. Папа любил притворяться голодной акулой и делать вид, что хочет нас сожрать. Он считал до десяти, а мы с Бекс и мамой бросались к матрасам, чтобы спастись от «акулы» до того, как она начнёт кусать нас за ноги. Мама плавала медленно, так что обычно мы с Бекс первыми добирались до спасительного матраса и кричали маме, чтобы она поспешила и что папа её уже догоняет. А потом она не могла забраться на матрас из-за приступов хохота. Папа плавал вокруг неё, приложив ладонь к голове, как бы изображая акулий плавник.

– Мм, что это так вкусно пахнет? Ням-ням-ням! – говорил он и делал вид, будто сейчас укусит маму за плечо.

– Хватит меня смешить, Эдди! Лучше помоги взобраться на матрас!

Мы с Бекс затягивали маму к себе, после чего папа нырял под воду и принимался бодать матрас снизу, а мы визжали.

Это было приятное воспоминание. Честно говоря, даже одно из лучших. Мне тогда, наверное, только семь исполнилось. Мама с папой ещё любили друг друга, не ссорились, не помечали клейкими бумажками еду. Трудно сказать, в какой момент всё изменилось. Просто они начали друг друга раздражать, и со временем становилось только хуже.

⁂

На парковке у бассейна толпился народ. Я целую вечность сюда не заходил. Повсюду бегали радостные дети с рюкзачками, а одна девочка уже нацепила очки для плавания.

Как-то после «Семейного весёлого купания» мама пошла в кафе взять нам по молочному коктейлю, а мы ждали её снаружи. День выдался жаркий, солнечный, и в машине сидеть было невозможно, так что мы залезли на красную кирпичную стену, которая окружала парковку. Папа смотрел в свой телефон, Бекс заплетала влажные волосы в косички. Я заскучал и решил пройтись прямо по стене. Папа на меня покосился и сказал, прежде чем снова уткнуться в телефон:

– Не сорвись, Максвелл.