Стирая прошлое

Тошнотворное чувство вернулось. И оно не имело ничего общего с утренней тошнотой. Я изо всех сил старалась не блевануть прямо на ботинки Булла. Вырвав руку из его хватки, я побежала вверх по лестнице.

— Гвен! — крикнул он мне вслед, но я уже открыла дверь, готовясь к тому, что мое сердце разобьется вдребезги.

Кейд слегка приподнялся на кровати, сонно потирая глаза.

— Гвен? — спросил он хриплым голосом.

Я вздохнула с облегчением. Он был один, в своей дурацкой грязной постели. Я осторожно присела на кровать.

— Я пришла извиниться, мне не следовало говорить все это вчера.

Кейд открыл рот, но я подняла руку, заставляя его замолчать.

— Дай мне закончить. Нам еще многое нужно обсудить, но я слишком остро отреагировала и наговорила всяких неприятных вещей, которых, на самом деле, не имела в виду. Причина, по которой я так взорвалась, — гормоны. Знаешь, мелкие засранцы идут в комплекте с беременностью. Усиливают каждую эмоцию, и могут превратить меня в психованную развалину. А еще жаждать «Орео». — При мысли об этом у меня заурчало в животе. — Так что, пока ты сможешь обеспечить нас нескончаемым запасом «Орео» на следующие семь месяцев или около того, я, возможно, смогу останавливать себя от безумных выходок.

Глубоко вздохнув от своего лепета, я посмотрела сквозь ресницы на своего мужчину, сидящего неподвижно, как статуя, с непроницаемым выражением на лице.

— У меня будет от тебя ребенок, Кейд, — прошептала я.

Он посмотрел на меня в шоке, и на долю секунды я забеспокоилась. Но потом он ухмыльнулся так широко, что я забеспокоилась, как бы у него не порвался рот. Я еще ни разу не видела у него выражения такой чистой радости, как в данный момент. Он потянулся ко мне, но замер, когда дверь в его ванную открылась. Я повернула голову, и мой желудок упал, прислонившись к дверному косяку, там стояла Джинджер в футболке Кейда и отвратительно ухмылялась.

— Ой, как неловко, — выплюнула она своим поганым ртом.

В ужасе я переводила взгляд то на нее, то на Кейда, мое сердце было разбито вдребезги. Я помчалась к двери, надеясь, что меня не вырвет по пути.

— Гвен! — взревел Кейд.

Но я уже миновала половину лестницы, по моему лицу лились слезы. На последних ступеньках я споткнулась, и если бы Булл не подхватил меня, то упала.

— Воу, Гвенни, я тебя держу, — сказал он мне с жалостью и яростью в глазах.

Спотыкаясь, я отпрянула от него, удивительно, как я все еще стояла на ногах. Я отвернулась от Булла и побежала к выходу, сосредоточившись на том, чтобы убраться отсюда, прежде чем Кейд меня догонит и мне придется смотреть на него.

Отца моего ребенка.

Любовь всей моей жизни.

Мужчину, который трахнул другую в ту же ночь, когда сказал мне об убийстве Джимми.

Боль от предательства и разбитого сердца была острой и почти заставляла согнуться пополам. Я услышала, как Кейд с грохотом спускается по лестнице и борется с Буллом. Рингтон моего телефона прорвался сквозь эмоциональный туман, и я достала его из сумочки. Снова мама. С утра она пыталась дозвониться до меня три раза.

Я нажала «ответить».

— Мам, сейчас я не могу говорить, пытаюсь не совершить двойное убийство, — процедила я сквозь зубы, решив, что гнев может сыграть мне на руку, пока я нетвердой походкой шла по стоянке.

Я услышала позади себя крик Кейда. И уже собралась побежать к машине, но сдавленный, пропитанный горем голос мамы на другом конце провода, остановил меня.

— Гвен, Йен... Йен мертв, — воскликнула она.

Возможно, она продолжала говорить, но из-за рева в ушах я больше ничего не слышала.

— Нет, — прошептала я.

Этого не могло быть, это неправда. Йен не мог быть мертв. Это невозможно. Рыдания на том конце провода говорили о другом.

— Нет! — закричала я, отдергивая телефон от уха и швыряя его в стену передо мной. Я не отреагировала, когда он ударился о кирпичи. Боль, которую я никогда раньше не испытывала, пронзила каждую клеточку моего существа.

Побывав на волосок от смерти, я думала, что знаю о боли все. Но я не знала ничего. Ничего.

Сломанные ребра от обитых сталью ботинок Джимми? Прикосновение перышка.

Треснувший череп от удара о бетонный пол? Нежный поцелуй.

Разорванная щека, когда его кольцо рассекло мне кожу? Прохладный ветерок.

Эти раны — ничто по сравнению с агонией, которую я испытывала в данный момент. Я слышала, как меня зовут по имени, но ничего не видела сквозь боль, я не могла дышать. Я рухнула как раз в тот момент, когда сильные руки подхватили меня. Я ничего не понимала.

— Нет, нет, нет, нет, — только и бормотала я. Этого не происходит, это не реально, это какая-то ужасная ошибка.

Я цеплялась за иллюзию, отчаянную надежду, что это не реально. Но боль была настоящей. Агония от того, что душа разрывается на части, сердце разбивается на миллион мелких кусочков, — это было реально. Внезапно, настоящая физическая боль в животе заставила меня согнуться пополам.

— Гвен! — кто-то в отчаянии выкрикнул мое имя.

Я почувствовал между ног влагу. «Мой ребенок» — это все, о чем я успела подумать, прежде чем отключилась.

***

Кейд