Стирая прошлое

— Пи*дец, разве ты не должна быть для этого в больнице? — спросил Брок, выглядя так, будто сам утащил бы меня на собственном горбу в одну из них, если бы это означало, что ему не придется сталкиваться с реальностью родов.

— Какого хрена, почему Гвен должна быть в больнице? — рявкнул обеспокоенный голос.

Кейд протиснулся мимо двух идиотов и положил обе руки мне на живот.

— Детка, началось? — его обеспокоенные глаза изучали мое лицо.

Я горько рассмеялась и поставила тарелку с чили.

— Нет, вселенная ненавидит меня, эта малышка в высшей степени комфортно устроилась у меня в животе, играя в футбол с моим мочевым пузырем. Я просто дразню этих двух хлюпиков. — Я ухмыльнулась мужчинам.

— Мы не хлюпики. Нам просто не нравится перспектива того, что ты устроишь нам потоп в клубе, — парировал Лаки.

Я попыталась обойти Кейда, чтобы добраться до Лаки, сделать с ним что-нибудь, может, усесться сверху, но руки Кейда остановили меня.

— Жду не дождусь, когда ты, сволочь, кого-нибудь обрюхатишь, чтобы посмотреть, как она отреагирует на слова о потопе, — прорычала я.

Лицо Лаки побледнело, и Брок хлопнул его по плечу.

— Пойдем, выпьем пива, брат, оставим Кейда разбираться с его дикой кошечкой, — усмехнулся он, а затем с серьезным лицом повернулся к Кейду. — Удачи, мужик. Могу я забрать твой байк, если она заколет тебя этой вилкой?

Я зарычала, бросая в них вилку, к сожалению, слишком поздно, потому что та всего лишь отскочила от закрывающейся двери. От досады я чуть не топнула ногой. И направила свой гнев на того, кто стоял прямо передо мной.

— Это все твоя вина. Ты заделал мне этого ребенка, ты и твоя идиотская суперсперма. Теперь я толстая, капризная и во власти гормонов. Ты его туда засадил, теперь вот и вытаскивай! — заорала я, на этот раз топнув ногой, глядя в серые глаза моего жениха, в которых плясали веселые искорки.

Кейд притянул меня к себе и крепко поцеловал.

— Ты не толстая. Ты прекрасна, и никогда не была для меня прекраснее, чем сейчас.

Я подняла бровь. Я знала, что он лжет. Конечно, мой гардероб для беременных был крутым. Сегодня я надела белый сарафан в цыганском стиле с красивой голубой вышивкой, широкими рукавами и завышенной талией. Он давал приличный обзор на мои ноги, к счастью, участь слоновьих ног обошла меня стороной, но, к несчастью, из-за ситуации «не могу видеть свои пальцы на ногах», мне пришлось носить шлепанцы на плоской подошве.

— Серьезно? Я чувствую и выгляжу как касатка из «Освободите Вилли».

— Как насчет того, чтобы отвести тебя наверх и показать, насколько ты сексуальна? — прошептал Кейд мне на ухо, покрывая поцелуями мою шею, его рука скользнула вверх по платью.

Я откинула голову ему на плечо и тихонько всхлипнула.

— Ну, секс — это еще один пункт в моем списке, которым можно выгнать эту малышку, — медленно сказала я.

Зарычав, Кейд поднял меня и понес в свою комнату.

***

Спустя несколько месяцев езды на американских горках, было потрясающе снова оказаться в окружении моей пресловутой байкерской семейки и вернуться в свой магазин за неким подобием нормальности. С Кейдом я была вне себя от счастья, даже если его сумасшедший защитный инстинкт усилился из-за человечка, растущего в моем животе.

Казалось, эта защита исходила и от каждого члена клуба, учитывая то, что рядом со мной почти всегда кто-то был. Рози и девочки были потрясающими, относились ко мне точно так же, как и раньше, только подавали апельсиновый сок вместо «маргариты», когда мы нежились у бассейна.

Такое чувство, что вокруг меня собрался весь город. Магазин обзавелся постоянными посетителями, которые заходили просто поболтать, узнать, как протекает беременность.

Люк заглядывал почти каждый день, всякий раз принося мне кексик. У меня был такой аппетит, что я почти предлагала ему родить ребенка каждый раз, когда он вручал мне комочек восторга. Я бы так и сделала, если бы не… ну сами понимаете.

Эми, казалось, вернулась к своему колоритному «я», или же очень хорошо скрывала свое горе. Она не сказала мне ни слова о Броке, хотя с обеих сторон было больше, чем несколько многозначительных взглядов. Я видела, как он утаскивал ее для более чем нескольких напряженных разговоров.

Возможно, она думала, что я буду ее осуждать, поэтому молчала в тряпочку, а я не хотела настаивать. И я бы не стала ее осуждать, она заслуживала счастья, с кем бы оно ни было. А еще я поняла, что она так мне и не сказала, кого выбрала, прежде чем все полетело к чертовой матери.

Над моим счастьем все еще висело темное облако. Порой, занимаясь обычными делами, например, готовя ужин, ко мне подкрадывалась боль от потери Йена, пронзая ударом ножа. Иногда это длилось мгновение, иногда я изо всех сил старалась дожить до конца дня.

Я постоянно разговаривала с родителями. Они были заняты, всегда что-то делали, куда-то ходили, но они вели битву. Это слышалось по срывающемуся голосу мамы или слишком хриплому голосу отца. Я все ждала, когда станет легче, но этого не происходило. Я предположила, что мне просто нужно стать сильнее, и, возможно, воспоминание о Йене не будет причинять такой боли.